Стертая

Потом доктор Лизандер, которой нужно что-то от меня. Кайла — другая.

Но зачем? Я не могу ответить на ее вопросы, когда не могу найти ответы. Что происходит? И, самое главное, зачем она рассказала мне об Эми? Я не хочу этого знать, не хочу. И постоянно об этом думаю. Да, я получила доказательство своей правоты — Эми не сделала ничего плохого, чтобы заслужить Зачистку. Она сама попросила об этом.

По возвращении домой я едва сдерживаюсь, чтобы не подбежать к ней с объятиями. Но нет, еще решит, что я чокнулась.

Эми хотела забыть. Так, без той боли, ей легче. Легче ли? В любом случае она решила сама.

А что я? Что Люси? Она тоже решила сама?

Я не хочу знать, но шепот прошлого эхом звучит в голове. Звучит и не смолкает.

ГЛАВА 42

Тренировки на этой неделе нет — проводят отбор. Поскольку Зачищенные в школьные команды не допускаются, нас с Беном отстранили. И неважно, что мы самые-самые, что каждый мускул тела требует разрядки накопленной энергии. Но сказать ничего нельзя, ведь я должна являть пример послушания. Все так.

Мало того что день вообще чудесный, так еще и Эми разработала для меня план проведения воскресенья, и я, после того что узнала о ней вчера, отказать не могу. Даже если бы хотела.

— Кайла? Идем. — Эми и Джазз ждут у двери, пока я ищу свою куртку. Обязанности дуэньи надо исполнять.

Эми смотрит в небо.

— Что-то я в погоде не уверена.

На мой взгляд, погода отменная. Небо — однообразно серое, холодно, сыро. Дождя пока нет, но воздух тяжелый и влажный, как будто удерживает в себе мириады крохотных капелек, слишком жидких, чтобы собраться вместе и пролиться дождем. Погода под стать моему настроению.

— Не бойся, я приготовился ко всем возможным неприятностям, — говорит Джазз. — Еn garde! Защищайтесь! — Он кланяется и делает шутливый выпад зонтиком в сторону дерева.

Мы идем через деревню до указателя и останавливаемся. Джазз и Эми присаживаются на каменную стену у тропинки.

— А дальше? — спрашиваю я.

— Подожди немного. — Эми смотрит на часы и заводит рассказ о практике в хирургическом отделении, которая начинается у нее во вторник. «Немного» растягивается в несколько минут.

— А вот и он, — говорит Джазз. Я поворачиваюсь и вижу бегущего к нам Бена. Он машет рукой.

— Сюрприз! —улыбается Эми.

Прошлым вечером за обедом мама сказала, что папа поднял вопрос о наших с Беном совместных тренировках и они решили, что больше этого не допустят. Я промолчала и спорить не стала — они все равно представили бы дело так, будто наши отношения не укладываются в рамки, отведенные для шестнадцатилетней, только что выпущенной из больницы Зачищенной. Ведь так?

— Они знают, что он придет? — спрашиваю я.

— Нет. Хочешь бежать? Давай, беги. Мы пойдем сзади.

— Спасибо. — Я обнимаю Эми. Она удивлена, но тоже меня обнимает.

— Это мы проходили. Знаю, как оно бывает.

И я понимаю, что она имеет в виду. Эми думает, что как только они с Джаззом скроются из виду, мы с Беном начнем обжиматься да миловаться. Но сегодня сильнее, чем когда-либо, я хочу только одного — бежать.

Мы с Беном идем на тропинку.

— Нажимать не будем, — говорю я. Ногам, конечно, не терпится умчать меня на полной скорости, но я не могу заявиться домой раскрасневшаяся и потная, потому как сразу станет ясно, что мы с Эми были не вместе.

— Что так? — спрашивает он. — На тебя не похоже.

Медлю, но все же отвечаю.

— Мне нельзя выглядеть так, будто я бегала. Мне сейчас положено гулять с Эми. — Я не говорю, что не смогу больше бегать с ним, что это запрещено. Что не произнесено вслух, того как бы и не существует.

И вот мы с Беном легонько трусим по тропинке. Вдоль живой изгороди, кустов и полей. Начинается лес, под ногами бугрятся корни деревьев. Бен в этих местах впервые. Тропинка уходит вверх, а серое небо словно опускается нам навстречу; капельки тумана ложатся на волосы, цепляются за кожу. Сырость и холод просачиваются в кости. Дождя нет, но белесые щупальца приближаются, кружат.

На вершине я останавливаюсь возле лежащего дерева.

— Наблюдательный пункт. Отсюда вся деревня видна.

— Без тебя не разберусь. — Бен тоже останавливается. — Куда смотреть-то?

Я поворачиваю его в нужном направлении, и он смотрит вниз. Из облегающего холм тумана высовываются кое-где неясные, призрачные верхушки самых высоких деревьев. Поля и дома полностью скрыты белой дымкой.

— Вот уж да. Впечатляющее зрелище.

Шлепаю его по руке.

— Обычно так и бывает. Отсюда даже виден наш задний двор.

— И что теперь? — Он улыбается ленивой улыбочкой, как бы намекая, что мог бы предложить кое-что в этом отношении.

— Подождем, пока Эми и Джазз подтянутся. Или, может, спустимся? Какое удовольствие гулять в такую погоду?

— Постоим здесь. — Он снова улыбается и приближается ко мне на шаг.

Сегодня я не сижу на заборе, а Бен намного выше. Он наклоняется, но я не поднимаю лицо навстречу, а тычусь ему в грудь. Его объятия спасают от холода.

— Вот почему папа и мама не хотят, чтобы мы с тобой оставались наедине, — вздыхаю я.

— Что? Не может быть.

— Может.

— Но сейчас же они не видят.

— Мы же вроде бы договорились, что будем послушными и примерными. Пока нам не исполнится двадцать один год.

— Целых пять лет без поцелуев? Не думаю, что так пойдет.

Бен — бунтарь. По крайней мере, в том, что касается поцелуев.

И я уступаю.

— Ладно. Но только один.

Мир вокруг нас меркнет, отступает и исчезает. «Опаснее то, чего не видишь».

Но в тот момент, когда я поднимаю голову, а Бен наклоняется с улыбкой, неподалеку с хрустом ломается веточка.

— Ну-ну, что это у нас здесь?

Мы оборачиваемся и видим его. Уэйна Беста.

— Кайла, да? — ухмыляется он.

Я отступаю на шаг.

— Откуда вы знаете, как меня зовут?

— Ну как же, ты ведь навещала моего брата. И даже, как я слышал, лично познакомилась с его песиком, Зверем. — Он хохочет. — Не представишь меня своему другу?

— Меня зовут Бен. — Бен улыбается — он-то ничего не знает и ни о чем не догадывается.

— Привет, Бен. — Уэйн протягивает руку. Нет, Бен, не надо! Но уже поздно. Бен тянется вперед, и Уэйн видит «Лево» и роняет руку. — Еще один Зачищенный! Да вы что, на деревьях растете? — Он плюет на землю. — А я-то собирался предупредить, чтоб не шлялся здесь с такими вот зачищенными шлюшками.