Стёртые буквы

— Ты говорил, что остров стоит в дельте реки, — обратилась Ксанта к Керви, — а я что-то никакой реки не вижу. Где она?

— Она вокруг нас, — рассмеялся Керви. — Вот, смотри.

По его приказу один из матросов сбросил за борт чугунную гир днище которой было смазано салом. Когда гирю подняли, Ксанта и Дреки смогли убедиться что к ее дну прилипли крупный светло-желты речной песок и камни-голыши, обточенные волной. Тут и сама Ксант заметила, что вода вокруг острова не темно-серая, как обычно в море, скорее желто-зеленая.

— Это что, река посреди моря? — изумился Дреки. Керви с улыбкой покачал головой:

— Нет, не совсем так. Река, как ей и положено, начинается на земле, вон там, видите?

Сощурив глаза, Ксанта смогла разглядеть на горизонте темную полосу земли и даже кромку растущего на берегу леса. Дреки уверял, что различает широкий разрыв в стене леса, соответствующий руслу реки. Керви подтвердил, что все именно так и есть.

— Река очень полноводна и с быстрым течением, поэтому она не замерзает даже зимой, — пояснил он. — Полноводна настолько, что пресные воды уходят далеко в море, прежде чем окончательно перемешаются с морской водой.

— А как она называется? — спросил Дреки. Керви развел руками:

— Я не знаю. Мы никогда не намеревались здесь селиться — прибрежные леса заболочены, эти места не подходят для вывода колоний. Впрочем, на болотах все равно живут люди, и они, бесспорно, как-то называют эту реку. Но я никогда не встречался со здешними обитателями. Я только знаю, что приблизительно три года назад здесь, на Стреле, люди Королевства и дивы подписали с местными племенами мирный договор.

— Постойте! — Дреки хлопнул себя ладонью по бедру. — Но тогда, возможно, тот, кто вырезал слово «Стрела» на дереве вовсе не хотел сказать, что колонисты бежали на этот остров. «Стрела» может значить, что они воспользовались мирным договором и решили просить приюта у людей, живущих вдоль этой вашей безымянной реки. Что скажете?

— Я тоже думал о чем-то подобном, — признался Керви.

— А зачем это было им нужно? — спросила Ксанта. — Если они по какой-то причине не захотели больше жить на Оленьем острове, то почему просто не вернулись в Хамарну?

— Вероятно, у них не было такой возможности, — пояснил Керви. — По крайней мере, один из кораблей погиб вблизи острова, а может быть, и не один. Колонистов было слишком много. Перегруженный корабль не смог бы одолеть путь до Хамарны. Вы уже поняли, что в здешних морях никогда нельзя сказать заранее, как долго продлится путь, и где ты окажешься в конце концов. Конечно, они могли бы построить плоты или воспользоваться тем небольшим ботиком, который был на острове, но все равно такая флотилия далеко бы не ушла. Если они добрались до Уст, то я скажу, что им здорово повезло.

Только теперь Ксанта осознала, что стоит прямо перед Устами Ше-лама. Вот уж в жизни не думала, что приведется их увидеть. В Королевстве полагали, что это место окутано тайной и защищено сильнейшей магией. Но сейчас, стоя здесь, она не чувствовала ничего, кроме усталости и беспокойства.

— Я думаю, есть только один способ проверить, повезло им или нет, — сказал Дреки. — Нужно подняться вверх по реке и продолжить поиски в лесу.

— Да, конечно, — согласился Керви. — Наверное, это придется сделать. Но не сейчас. «Ревун» не сможет пройти дальше устья реки, а мы совершенно не готовы к пешему путешествию. Да и время года сейчас неподходящее. Там, за Устами нас ждут снег, лед и безлюдный незнакомый лес. Говорят, местные жители в холода уходят поближе к горам, где можно охотиться на оленей, а у нас на борту почти не осталось продовольствия. Мы вернемся сюда весной.

— Ну что ж, тогда нам остается только взять курс на Хамарну, — подвела итог Ксанта и, бросив прощальный взгляд на далекие Уста, заковыляла к люку.

Она наконец поняла, почему все последние дни ее так одолевает беспокойство. Все, что сказал Керви, звучало вполне разумно, но опять у него слова расходились с интонацией. Получалось так, что чем дальше уводили поиски, тем меньше Керви хотелось их продолжать. Зачем тогда было вообще начинать эту историю? Хотя, если задуматься, решительный перелом наступил после посещения Оленьего острова. Керви и До того время от времени словно сжимался в комок, но после визита в вымершую колонию окончательно поскучнел. А ведь он бывал там раньше, до своего плавания в Венетту, так что вряд ли вид брошенного и пришедшего в запустение поселка мог произвести на него такое тягостное впечатление. И все же что-то такое он там на острове увидел, что окончательно отбило у него охоту разматывать клубок до конца. Что-то такое, чего не увидела она, Ксанта. Увидел и промолчал. Вот это ей больше всего не нравилось. В глубине души Ксанта осталась все той же невежественной девчонкой из деревни, и потому судила о жизни просто. Друзья друг с другом не хитрят. А если человек зовет себя твоим другом а сам обманывает, от него лучше держаться подальше. Поэтому Ксанта до сих пор не сказала Керви, что сумела разобрать второе слово, вырезанное на стволе дерева. Точнее, часть слова, но даже эта часть была весьма значимой: «ПРЕДАТ».

14

Путь до Хамарны из-за постоянного встречного ветра занял две декады с лишним. За это время Ксанта так отдохнула, что вышивание ей снова прискучило, и она поручила Дреки разузнать, что это за потрясающий гудок, который служил для них верным указателем в буре и тумане, как он устроен и откуда взялся. Ей никогда прежде не доводилось слышать ничего подобного.

Дреки задал соответствующий вопрос Керви, и тот вместо ответа притащил в каюту Ксанты сам гудок — массивный медный шар, стоящий на треноге. В шаре было два отверстия. В одно из них — широкое наливалась вода, затем, по словам Керви, под сосудом разводился огонь, и пар, вырываясь из второго, более узкого и снабженного специальным мундштуком отверстия, производил то самое протяжное и басовитое гудение, которое неизменно приводило в оторопь каждого, кто слышал его в первый раз.

— Венеттцев мы здорово напугали, — рассказывал Керви. — Пять кораблей с такими вот ревунами как-то разогнали дюжину венеттских. Ну, конечно, не только в ревунах дело. С нашими парусами мы быстрее и маневреннее любого корабля к югу от Уст.

— Да, кстати, я все хочу спросить, как вы научились так ставить паруса, и откуда, собственно, взялись эти ревуны? — полюбопытствовала Ксанта.

— Ну, это нетрудно рассказать, — отозвался Керви: пока речь шла о кораблях и прошлых войнах, он был открыт, искренен и словоохотлив. — Однажды на побережье выбросило один из больших кораблей Людей Моря. Мы увидели его оснастку и попробовали ее скопировать. Получилось то, что вы видите. А ревуны мы нашли в одном из Храмов Божьего Носа. Есть такой небольшой городок Тавкайнин в глубине полуострова. Там есть храм Тавкая, Господина Гор. Когда вы подходите к храму, вы должны положить жертву на алтарь, и жрецы разжигают священный огонь. Едва огонь охватывает приношение, как двери храма сами собой отворяются, и из его глубины доносится страшный голос Тавкая.

— Вы это видели? — спросил Дреки.

— Да, я был там, когда мы договаривались с местными жителями о союзе против венеттцев. Предводителем нашего посольства был Дюмос, сын Бреса, див. Его очень заинтересовали эти чудеса, и он сумел договориться со жрецами и купил оба секрета — и открывающиеся двери, и голос. Кажется, он говорил, что жрецы в свое время тоже купили эти секреты у Людей Моря.

— Это очень интересно, — Ксанта присела на кровати. — Я хотела бы встретиться с ним в Хамарне.

— К сожалению, это невозможно, — покачал головой Керви. — Он возглавлял последнюю экспедицию на Олений остров и, по всей видимости, пропал вместе с колонистами.

— Жаль, жаль, — вздохнула Ксанта.

Она немного знала язык дивов, и сумела вспомнить, что «Дюмос» означает в переводе «дым». Вряд ли это имя, скорее, прозвище. Интересно, это его кто-то так окрестил, или он сам придумал?

15

После дождливого промозглого прощания с Венеттой и блужданий в тумане на Оленьем острове Ксанта ожидала, что прибытие в Хамарну тоже ознаменуется каким-нибудь неприятным сюрпризом. И снова ошиблась. День был чудесный — ясный, слегка морозный, и Ксанта вновь поднялась на палубу, чтобы наконец посмотреть новому городу в лицо. С неба сыпался редкий снежок и тут же таял в темной воде бухты, многочисленные островки были усеяны домами с пестро раскрашенными стенами и крышами. Дальше, за прозрачным лесом мачт, высились припорошенные снегом холмы, по склонам ютились новые домики — поменьше и победнее. Холмы прорезала широкая и бурная река, и даже издали был слышен приглушенный рокот, с которым она несла свои волны навстречу морю.

«Ревун» встал на якорь у входа в бухту, и Керви попросил Ксанту одеться понаряднее.

— Сейчас на корабль прибудет жрец и проведет все необходимые обряды, — сказал он. — А потом я наконец смогу показать вам и Дреки свой дом.

Ксанта надела новое платье и призвала Дреки на помощь — она понятия не имела, что делать с платком. Дреки почесал в затылке, однако театральное прошлое сыграло свою роль, и после долгих раздумий он сумел-таки скрутить платок в хитроумный узел на темени Ксанты так, чтобы свободные концы платка падали на лоб, а длинная бахрома скрывала глаза.