Стезя и место

Лучников оказалось, действительно двое — молодые парни лет шестнадцати — обоих взяли живыми, правда, крепенько намяв бока и разбив лица. И стрелы оказались для охоты на птицу — все, как и предполагал Мишка, только непонятно было, как с таким вооружением парни собирались воевать с полусотней латников. Спрашивать было бесполезно, да и некогда — второй десяток торопливо направился проверять остальные дома, находящиеся за пределами острога, в которых, как и следовало ожидать, никого оказалось. Рыбачьих лодок на берегу тоже не обнаружилось, вторая часть задания тоже, надо было понимать, была выполнена — народу успело сбежать достаточно много, кто-нибудь до боярина Журавля обязательно доберется и весть о захвате острога донесет.

Вылезший откуда-то из кустов Стерв, взялся было показывать Мишке баньку, возле которой отловил «смотрящего» Иону, но неожиданно насторожился и предупредил:

— Скачут. От болота… четверо или пятеро.

Мишка прислушался, но тут из леса вылетели пятеро всадников и загрохотали копытами коней по настилу моста. Впереди скакал воевода Корней, за ним боярин Федор и еще трое незнакомых ратников, видимо, люди Федора.

* * *

Во дворе острога висела настороженная тишина. Алексей, по-прежнему скрючившись, лежал на том же месте, где упал, над ним склонились Матвей и один из федоровских ратников, раненые женщины испуганной кучкой жались возле войлоков, на которых лежали и сидели раненые отроки, там же сидел и наставник Глеб, одной рукой держась за скулу — было похоже, что опять поплохело. Роська, сидя на крыше сарая, объяснял что-то боярину Федору, указывая в ту сторону, куда уехал дозор, на появившихся в воротах отроков никто, казалось, не обратил внимания.

Корней, свесившись с седла над лежащим Алексеем, слушал какие-то объяснения Матвея и ратника из людей боярина Федора, потом кивнул, распрямился и, увидев Мишку тронул коня ему навстречу.

— Господин сотник!.. — начал было доклад Мишка, но больше двух этих слов произнести так и не успел.

— Ты почему приказа ослушался?!

Чего-чего, а такого Мишка никак не ожидал и озадаченно умолк.

— Ты почему приказа ослушался?! — снова повторил, уже громче, Корней, и только сейчас Мишка понял, что дед не просто зол, а пребывает в ярости.

Глеб, было, начал что-то невнятно бормотать, но сотник досадливо отмахнулся и снова рявкнул:

— Почему приказ не выполнил? Я тебя спрашиваю, старшина!

Это «старшина» сказало Мишке очень многое. Уж лучше бы дед ругался и обзывал обидными словами, но официальное обращение в сочетании с налившимся кровью шрамом на лице, при окаменевшем лице, свидетельствовало о том, что речь идет вовсе не о пустяках.

— Какого приказа? Я ничего…

— Какого? — Конь под Корнеем дернулся и беспокойно перебрал ногами. — Какого? Я приказал без меня в острог не соваться! Для тебя, что — сотник не указ?!!

— Я… — Мишка оглянулся в сторону лежащего Алексея. — Я не знал…

— Ты? Не знал? — Корней слегка повернул голову и рявкнул через плечо: — Урядник Демьян!

— Здесь, господин сотник!

— Старшина Михаил не ведает, что творит! — все так же через плечо заорал сотник. — Велю тебе принять Младшую стражу под свою руку!

— Не могу, господин сотник!

— Что-о-о? — Корней развернулся в седле и глянул, наконец, на Демьяна впрямую. — Что ты сказал?

— Не могу, господин сотник! — повторил Демка, с обычной своей сумрачностью, глядя на деда чуть исподлобья. — Невместно мне под братом старшинства искать!

Вместо крика, ругани или еще какого-либо проявления недовольства, дед просто отвернулся от Демьяна, и Мишке вспомнилось, как весной, после нападения на стан ратнинцев «людей в белом», Корней точно так же отвернулся от Акима, который не то чтобы отказался, а только намекнул, что не очень-то и стремился стать десятником — чего-чего, а равнодушия Корней не терпел. Правда Демка продемонстрировал отнюдь не равнодушие, он откровенно нарывался на скандал, но дед проигнорировал и это.

Покрутив головой Корней вопросил, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Кузьма где?

— В крепости остался. — Ответил Мишка.

— Так… Павел? — Корней опять огляделся. — Павел где?

— Так раненый же он! — отозвался неизвестно откуда вылезший Варлам, без шлема, с распухшей щекой и четко отпечатавшимся на челюсти следом от подбородочного ремня. — На хуторе оставили! — Варлам уставился на Корнея по-собачьи преданным и каким-то ждущим взглядом. — Я вместо него на десяток поставлен, господин сотник…

«Дурак, неужели надеется, что его старшиной назначат? А лорду Корнею, похоже, вожжа под хвост попала, и неудивительно — один отказался, второй отсутствует, третий ранен. Но третье место Первака в списке кандидатов… симптомчик, однако. Ночная кукушка, туды б ее!»

Корней, не обращая внимания на Варлама, только что не виляющего хвостом (за отсутствием оного), опять огляделся и ткнув указательным пальцем в Дмитрия, приказал:

— Дмитрий, принять Младшую стражу!

— Слушаюсь, господин сотник! — Вот тут все было четко: приказ есть приказ, и никаких сомнений или отговорок. — Кому сдать десяток?

— Сам выбери! — Корнею было не до мелочей. — А этого и этого — тычок пальцем сначала в сторону Мишки, потом Демьяна — рядовыми… в десяток Павла!

— Слушаюсь, господин сотник! — снова ни малейшего колебания или паузы. — Младший урядник Степан, принять второй десяток!

— Слушаюсь, господин… старшина!

— Младший урядник Климентий, принять четвертый десяток!.. Климентий! Не слышу ответа!

Клим недоуменно глянул сначала на Демку, потом на Мишку, и только уловив на себе свирепый взгляд сотника, торопливо отбарабанил:

— Слушаюсь, господин старшина!

Мишка наблюдал за всем этим спектаклем так, словно все это происходило не с ним, а с кем-то посторонним, и лишь заметив злобно-торжествующее выражение на лице Варлама, понял: Младшая стража, все остальное, что создавалось им с такими трудами и такими надеждами, отнято, отдано в чужие руки и… как он не нажал на спуск уже наведенного на Варлама самострела, знал, наверно, только Немой, ударивший так, что не только выбил самострел у Мишки из рук, но и самого Мишку из седла.

Упал Мишка неловко и, не то чтобы обеспамятел, но на некоторое время потерял ориентировку. Откуда-то сверху до него донесся удовлетворенный голос деда:

— Кхе! Вот так, значит. Ну, старшина… Кхе… Показывай: где тут что.

— Слушаюсь, господин…

— Да не ори ты, едрена-матрена! Убитых много?

— Пятеро отроков и наставник Анисим, раненых — девять, из них двое тяжело.

— Пятеро?! Да вы что тут, совсем охренели?

— Здесь только один отрок, а четверо на хуторе, господин сотник.

— Едрена… Зачем полезли, если там столько стражников оказалось?

— Был приказ взять хутор. Приказ выполнен, господин сотник. Четыре к тридцати двум — размен хороший, тем более — первый бой. Могли бы и вообще только одним убитым обойтись, но урядник Павел за своими отроками не уследил. А здесь, после хутора, уже легко все прошло… убитый от неожиданности случился — на умелого воина напоролись, с ним даже наставник Алексей справиться не смог.

«Во, дает Митька, можно подумать, что в настоящей армии служил — так отмазываться! Доклад — хоть к наградам представляй…»