Стезя и место

— Но он же выживет?

— Не знаю! — Егор в сердцах отшвырнул палку, которую вставляли Мишке в зубы. — Голова — такое дело… и в нутре конь чего-нибудь отбить мог. И не спросишь у немого-то, да и без памяти он. Пару раз глаза открыл, а потом опять… к лекарю его надо, а мы тут застряли, обоз, наверно бросать придется…

— Не придется, дядька Егор, я знаю, как переезд отбить!

— Лежи, ты уже отвоевался, а ребят твоих я под стрелы подставлять не стану — на каждый ваш выстрел лучники пятью ответить могут, а если близко подойдете, то и доспех не спасет.

— Да не смогут они против нас ничего! Я способ знаю, мои отроки таким делам выучены! Ну… ну хочешь, опять об заклад побьемся?

— Я те побьюсь! Чуть не выпотрошили, как куренка, а все туда же…

— Да знаю я, что стрелок против лучника слабее и медленнее! Мы долго способ искали… и нашли… ну выслушай, хотя бы, дядька Егор! Христом Богом прошу: выслушай, трудно тебе, что ли?

— Егор, пусть скажет! — вмешался Арсений. — Вдруг и правда, что-то толковое придумал?

— Умные все… оглоблю вам в грызло… ну, толкуй: чего измыслил?

— Вели Степана и Серапиона позвать, я им при тебе все объясню, а ты одобришь или не одобришь — как сам решишь.

Вызванные с улицы отроки уставились на Мишку испуганными глазами, наверно, видок у него был еще тот…

— Урядник Степан! — начал Мишка твердым, насколько получалось, голосом. — Мне, сам видишь, пока полежать придется, так что, командовать опричниками будешь ты. И не спорить! — пришлось прикрикнуть, упреждая возражения. — Докладывай: сколько отроков боеспособны?

— Пятнадцать.

— А еще двое?

— Андрею стрелой ногу попортили, ты сам видел, верхом ехать может, но с одним стременем — не боец. Трифон на рогатину боком напоролся — доспех пробило, но до кишок не достало, везти в телеге придется — лежачий. Еще Никите рогатиной в щит так дали, что краем прямо в рот ударило. Два зуба шатаются, с коня слетел, но в себя уже пришел — воевать может. Ну, еще ты и наставник Андрей. Трое лежачих.

— Сколько болтов на стрелка осталось?

— Последний запас в обозе забрали. У всех по-разному: самое меньшее — одиннадцать, самое большее — четырнадцать. В Отишие-то потратились…

— Так, слушайте меня внимательно. Серапион, ты завал в овраге видел?

— Да, нашлось место, откуда можно глянуть, а нас незаметно. — Серапион произнес это тоном упрека и был, конечно прав, потому что Мишка под выстрелы подставился совершенно по-глупому. — Проезд завалили старательно.

— Возьмешь отрока Петра, отрока Матфея и еще двоих, кто получше стреляет. — Скрытый упрек Мишка проигнорировал. — Спуститесь к завалу и засядете там. Сможете?

— Сможем! Я уже и места присмотрел, стрелять с того берега не дадим!

— Как это не дадите? — вмешался Егор. — Да они вас перещелкают…

— Пусть сначала увидят, — сразу встопорщился Серапион — потом догадаются, как нас стрелой достать, а потом еще успеют раньше нас выстрелить. Они в полный рост стоять будут, на фоне неба, а мы за завалом спрячемся и стрелять станем через дырки, не высовываясь. Я с взведенным самострелом сколько хочешь ждать могу и выстрелю сразу, как кого-то увижу, а им придется на край оврага выйти, да нас высмотреть… перестреляем, даже не сомневайся, дядька Егор!

— Гм, как-то у вас все просто… хотя, конечно… вам же в рост подниматься не надо. Ну, ладно, сшибете двоих-троих, но они же не дураки — сообразят, выставляться перестанут.

— А ты пленных завал расчищать пошлешь! — парировал Мишка. — Никуда не денутся, придется вылезать и стрелять. А пленным их щиты дай, чтобы не перебили сразу всех.

— Что б тебя… — Егор полез скрести в бороде. — Может, ведь, и получиться…

— Теперь ты, Степан. Возьмешь оставшийся десяток отроков, обойдешь стороной, что бы тебя с того берега не увидели, спустишься в овраг и поднимешься на тот берег. Вспоминай уроки наставника Стерва — пройти надо так, что б листик не шелохнулся. Не спеши и отрокам накажи, чтобы не торопились, для вас главное — перебраться на тот берег незаметно. Ну а там, бить во все, что шевелится! Но из кустов постарайтесь не выходить — лучники вас видеть не должны. Помните: наша сила в расстоянии и движении, еще в скрытности. Понял меня?

— Так точно, боярич! — лихо отбарабанил Степан. — Пролезем, никто и ухом не поведет!

— Про лихость забудь! — Мишка неловко дернулся и скривился от боли. — В вас почти в упор стрелять будут — доспех не спасет! Каждый убитый и раненый на твоей совести будет! Понимаешь? На твоей совести!

— Арсений, пойдешь с ребятами! — вмешался Егор. — Если что, придержи, а то и правда, нарвутся из лихости… пригляди, одним словом.

— Урядник Степан! Поступаешь в подчинение ратника Арсения! — подтвердил Мишка распоряжение Егора, втихомолку радуясь, что у десятника хватило понимания и веры в возможности мальчишек.

— Слушаюсь, боярич!

* * *

Потом началось самое тяжелое — ждать. Спасибо, хоть Герасим взял на себя роль поставщика новостей. Время от времени заглядывая в избу, где лежал Мишка, он сообщал:

— Четырех лучников на том берегу положили, остальные спрятались. Десятник велел пленных гнать, чтобы завал расчищали.

Еще через какое-то время:

— Еще двоих лучников положили и троих пленных.

— Лучники?

— Нет, наши. Двое работать отказались, а один убечь хотел.

— Посмотри, Андрей не очнулся?

— Нет, вроде бы… ну, я пойду?

— Ступай… осторожнее там!

Еще примерно через полчаса:

— Лучники из кустов стрелять попробовали, да не вышло — все равно высовываться приходится. Одного пленного убили и ратника Чуму ранили.

— Сильно ранили?

— Как ранили, не знаю, а ругается сильно.

— Посмотри, Андрей не очнулся?

— Нет, вроде бы.

Следующий доклад:

— Бревна раскидали, а телеги с места не стронуть — увязли. Десятник Егор говорит, что разламывать придется. А те затихли. Два раза из кустов стрельнули, наши по ним тоже, но непонятно: то ли убили, то ли спрятались. А Чума все ругается… я даже и не знал, что столько срамных слов есть…

— Есть еще больше, только он их не знает. Посмотри, Андрей не очнулся?

— Нет, но дышит ровно…

— С того берега ничего не слышно?

— Нет.

— Ступай, сам, гляди, под стрелу не подвернись.

— Не-а, не подвернусь, я же сам охотник!

О следующем событии, раньше Герасима, возвестили радостные крики. Герасим прибежал чуть позже, сияющий и возбужденный.

— Ратник Арсений с того берега машет! Наша взяла!

— Посмотри, Андрей не очнулся?

— Нет.