Стигматы Палмера Элдрича (сборник)

Он повернулся и зашагал к запаркованному аэромобилю.

Адамс спросил:

– Можно, я пойду с вами?

– Туда? — удивился и встревожился Николас. Прежде всего он беспокоился об искусственной железе — он должен был доставить ее в подземелье в целости и сохранности. — Вы хотите спуститься со мной под землю? Почему?

– Я хочу спрятаться, — откровенно признался Адамс.

– Из–за Лантано?

– Из–за всех. Они прикончили моего единственного друга, доберутся и до меня. Но если я буду под землей, а они не будут знать, в каком именно убежище, если ваш политкомиссар не сообразит…

– Мой политкомиссар, — безразлично ответил Николас, — прибыл с поверхности по поручению правительства Ист–Парка уже после том, как война закончилась. И он об этом знал. Так что в «Том Микс» больше не будет политкомиссара. Этого, по крайне мере, не будет.

Еще одно убийство, подумал Адамс. И тоже в силу необходимости — как, впрочем, и все остальные. Когда–нибудь это произойдет и со мной. И этот закон природы, эта необходимость, существовала всегда и касается она всех живых существ. То, что происходит с нами, всего лишь частный случай, когда естественный процесс вдруг ускоряет свое развитие.

– Что ж, пойдемте, — сказал Николас, — мы будем вам рады. Я ведь помню, что вы сказали тогда в поместье Лантано. Что здесь, на поверхности, вы чувствуете себя как в аду.

– В аду, — повторил Адамс.

Да, именно как в аду, где души умерших пытают огнем; где горит все, где под обугленной землей тлеет огонь, огонь, в который их бросили тринадцать лет назад, когда началась война. Сначала его опалило пламя войны. Потом им завладел холодный удушающий туман. А затем он был снова обожжен, сожжен дотла изнутри известием о смерти Верна Линдблома.

– Вам придется привыкнуть к тому, что у нас там довольно тесно, говорил Николас, когда они шагали к аэромобилю в сопровождении железок Адамса. — И вы не сможете взять их с собой. — Он показал на свиту Адамса.

– Придется оставить их на поверхности. Для них места не найдется — у нас в комнате, например, нет даже отдельного туалета.

– Ну и ладно, — сказал Адамс. Он был готов на все, даже на то, чтобы расстаться со своими железками. Он сделает это с радостью. И он не имеет ничего против того, чтобы пользоваться ванной комнатой вместе с соседями.

Ему это не причинит никакого беспокойства. Наоборот, ему будет даже приятно.

Потому что он перестанет испытывать мучившее его долгие годы одиночество, которое он, владелец поместья, ощущал на вилле, окруженной лесами и затопленной туманом, наползавшим с океана — отвратительным, безразличным тихоокеанским туманом.

Нелегко это будет объяснить обитателям убежища. Они, вероятно, удивятся, что он готов примириться с теснотой, невзирая на то, что прежде был высокопоставленным чиновником запдемовского правительства. Подобно их политкомиссарам, он спустится под землю, чтобы разделить с ними трудности и лишения… так, скорее всего, они подумают.

По иронии судьбы.

Глава 28

А теперь они уже летели. Под покровом ночи аэромобиль направлялся на северо–запад, в «горячую зону» Чейенна. Кроме них двоих, в аэромобиле никого не было: всем железкам, как Адамса, так и Лантано, они приказали продолжить раскопки. Адамс подозревал, что те, вероятно, сцепились между собой, если назревавший скандал закончился наконец открытой ссорой. Что же, все может быть.

Открыть вертикальный тоннель, ведущий в «Том Микс», оказалось не так–то просто. Им это удалось уже на рассвете и только с помощью оборудования, привезенного из поместья Адамса. Они разрезали твердую, оплавленную поверхность грунта. Двое железок Лантано превратили ее в своего рода пробку, которой закупорили тоннель так, чтобы воспользоваться им было уже невозможно. Николасу и Адамсу повезло, что они вообще обнаружили это место. Впрочем, им помогла та тщательность, с которой железки выполнили работу. Даже ночью это место бросалось в глаза — ни кустика, ни травинки не росло на искусственной поверхности, застывшей как кусок обсидиана среди жалкой болезненной травы и обломков камней.

И вот вход открыт.

Джозеф Адамс отправил свой аэромобиль, установив его на автоматический режим; тот взлетел и исчез в сером сумраке раннего утра.

Если бы он остался здесь, то их местонахождение можно было бы обнаружить без труда. Им оставалось решить еще одну задачу: вход в тоннель нужно было заделать так, чтобы его нельзя было обнаружить даже с помощью специальных приборов.

И для этого Николас с Адамсом сделали пробку. Кусок твердого, поросшего травой дерна, обрезанного по краям так, чтобы он без зазора закрыл вход в тоннель. Определить нужный размер «пробки» оказалось относительно нетрудно. Потом он и Адамс втиснулись в тоннель и при помощи тонких веревок, закрепленных в дерне заподлицо, подтянули дерн, со всей выросшей на нем травой к себе так, что он внезапно скрыл от них серый утренний свет. Им пришлось включить фонари. При помощи цепей они надежно закрепили «пробку».

А затем очень тщательно удалили из «пробки» все винты и цепи, чтобы детекторы, которые могут применить впоследствии, не обнаружили присутствие металла.

А еще через десять минут Николас ударом ноги проделал отверстие в нижней части тоннеля. Активисты подземного убежища, действовавшие под руководством Йоргенсона, специально сделали внутреннюю «пробку» очень хрупкой — ведь Президент, чем черт не шутит, мог бы и возвратиться. С искусственным внутренним органом или без него.

В крошечную кладовку, расположенную на первом этаже, втиснулось все руководство комитета убежища: Холлер, Фландерс с Йоргенсоном; активисты поджидали гостя с поверхности с миниатюрными самодельными лазерными пистолетами наизготовку.

– Мы услышали шум уже час назад, — сказал Йоргенсон. — Вы гремели и лязгали, открывая вход в тоннель. Разумеется, сработала сигнализация. Она разбудила нас в четыре утра. О, как вам удалось ее раздобыть?! — Он увидел алюминиевую коробку в руках у Николаса.

– Он справился с заданием, — сказал Холлер.

– Я достал ее. — Николас подал коробку Йоргенсону и, повернувшись к Адамсу, помог ему выбраться из тоннеля в битком набитую кладовую. — А что с Дэйлом Нюнсом? Он доложил…

– Нюнс умер, — не дал ему договорить Йоргенсон. — Несчастный случай на производстве. В цехе нижнего этажа. Он стремился, как вам известно, к тому, чтобы производительность нашего труда непрерывно росла. И подошел слишком близко к электрическому кабелю. Не знаю, как это произошло, но кабель не был заизолирован как надо.

Холлер сказал:

– Какой–то растяпа нечаянно толкнул Нюнса, и тот упал на этот кабель.

– И добавил:

– Мы уже похоронили его. Если бы не этот несчастный случай, он доложил бы на поверхность о вашем исчезновении.

– И от вашего имени, — сказал Йоргенсон, — как будто вы все еще здесь, мы послали официальный доклад правительству Ист–Парка. Мы принесли им свои соболезнования и попросили прислать нового политкомиссара.

Все замолчали.

– Я отнесу Кэрол железу, — сказал Николас, обращаясь ко всем. — Я принес ее вовсе не для того, чтобы мы справились с выполнением плана. А ради самого Соузы. Чтобы спасти ему жизнь. А с планом — покончено.

– Как это? — недоверчиво спросил Йоргенсон. — Что происходит там, наверху? — Он только теперь заметил Адамса и понял, что Николас возвратился не один. — Кто это?