Стихи о вампирах (сборник)

* * *

Злая ведьма чашу ядаПодает, – и шепчет мне:– Есть великая отрадаВ затаенном там огне.– Если ты боишься боли,Чашу дивную разлей, —Не боишься? так по волеПей ее или не пей.– Будут боли, вопли, корчи,Но не бойся, не умрешь,Не оставит даже порчиИзнурительная дрожь.– Встанешь с пола худ и зеленПод конец другого дня.В путь пойдешь, который веленДухом скрытого огня.– Кое-что умрет, конечно,У тебя внутри, – так что ж?Что имеешь, ты навечноВсе равно не сбережёшь.Но зато смертельным ядомВесь пропитан, будешь тыПоражать змеиным взглядомНеразумные цветы.– Будешь мертвыми устамиТы метать потоки стрел,И широкими путямиУмертвлять ничтожность дел. —Так, смеясь над чашей яда,Злая ведьма шепчет мне,Что бессмертная отрадаЕсть в отравленном огне.

* * *

В тихий вечер, на распутьи двух дорогЯ колдунью молодую подстерег,И во имя всех проклятых вражьих силУ колдуньи талисмана я просил.Предо мной она стояла, чуть жива,И шептала чародейные слова,И искала талисмана в тихой мгле,И нашла багряный камень на земле,И сказала: «Этот камень ты возьмешь, —С ним не бойся, – не захочешь, не умрешь.Этот камень все на шее ты носи,И другого талисмана не проси.Не для счастья, иль удачи, иль венца, —Только жить, все жить ты будешь без конца.Станет скучно, – ты веревку оборвешь,Бросишь камень, станешь волен, и умрешь».

Лихо

Кто это возле меня засмеялся так тихо?Лихо мое, одноглазое, дикое Лихо!Лихо ко мне привязалось давно, с колыбели,Лихо стояло и возле крестильной купели,Лихо за мною идет неотступною тенью,Лихо уложит меня и в могилу.Лихо ужасное, враг и любви и забвенью,Кто тебе дал эту силу?Лихо ко мне прижимается, шепчет мне тихо:«Я – бесталанное, всеми гонимое Лихо!В чьем бы дому для себя уголок ни нашло я,Всяк меня гонит, не зная минуты покоя.Только тебе побороться со мной недосужно, —Странно мечтая, стремишься ты к мукам.Вот почему я с твоею душою так дружно,Как отголосок со звуком».

* * *

На улицах пусто и тихо,И окна, и двери закрыты.Со мною – безумное Лихо,И нет от него мне защиты.Оградой железной и меднойЗамкнулся от нищих богатый.Я – странник унылый и бледный,А Лихо – мой верный вожатый.И с ним я расстаться не смею.На улицах пусто и тихо.Пойдем же дорогой своею,Косматое, дикое Лихо!

* * *

Верить обетам пустыннымБедное сердце устало.Темным, томительно-длиннымТы предо мною предстало, —Ты, неразумное, злое,Вечно-голодное Лихо.На роковом аналоеСердце терзается тихо.Звякает в дыме кадило,Ладан возносится синий, —Ты не росою кропило,Сыпало мстительный иней.

* * *

Голос наш ужасенНашим домовым;Взор наш им опасен, —Тают, словно дым.И русалки знают,Как мы, люди, злы, —Вдалеке блуждаютПод защитой мглы.Нечисть вся боитсяЧеловечьих глаз.И спешит укрыться, —Сглазим мы как раз.

* * *

Как согласно сердце бьетсяС полуночной тишиной!Как послушно подаетсяПрах дорожный подо мной!Ночь светла, мне сны не снятся,Я в полях иду босой.Тихо травы серебрятся,Брызжут на ноги росой.Речка плещет и струитсяТам, за тихою горой,Чтоб со мной повеселитьсяСмехом, пляской да игрой.Как отрадно окунуться,Брызгать теплою водой!Только ты не смей проснуться,Водяной, старик седой!

* * *

Только забелели поутру окошки,Мне метнулись в очи пакостные хари.На конце тесемки профиль дикой кошки,Тупоносой, хищной и щекатой твари.Хвост, копытца, рожки мреют на комоде,Смутен зыбкий очерк молодого черта.Нарядился бедный по последней моде,И цветок алеет в сюртуке у борта.Выхожу из спальни, – три коробки спичекПрямо в нос мне тычет генерал сердитый,И за ним мордашки розовых певичек.Скоком вверх помчался генерал со свитой.В сад иду поспешно, – машет мне дубинкойЗа колючей елкой старичок лохматый.Карлик, строя рожи, пробежал тропинкой,Рыжий, красноносый, весь пропахший мятой.Все, чего не надо, что с дремучей ночиМне метнулось в очи, я гоню аминем.Завизжали твари хором, что есть мочи:«Так и быть, до ночи мы тебя покинем!»

* * *

Сатанята в моей комнате живут.Я тихонько призову их, – прибегут.Хорошо, что у меня работ не просят,А живут со мной всегда, меня не бросят.Вкруг меня обсядут, ждут, чтоб рассказал,Что я в жизни видел, что переживал.Говорю им были дней, давно минувших,Повесть долгую мечтаний обманувших;А потом они начнут и свой рассказ,Не стесняются ничуть своих проказ.В людях столько зла, что часто сатаненокВдруг заплачет, как обиженный ребенок.Не милы им люди так же, как и мне.Им со мной побыть приятно в тишине.Уж привыкли, знают – я их не обижу,Улыбнусь, когда их рожицы увижу.Почитаю им порой мои стихиИ услышу ахи, охи и хи-хи.Скажут мне: «Таких стихов не надо людям,А вот мы тебя охотно слушать будем».Да и проза им занятна и мила:Как на свете Лиза-барышня жила,Как у нас очаровательны печали,Как невесты мудрые Христа встречали,Как пути нашли в Эммаус и в Дамаск,Расточая море слез и море ласк.

А. Блок

Болотный попик

На весенней проталинкеЗа вечерней молитвою – маленькийПопик болотный виднеется.Ветхая ряска над кочкойЧернеетсяЧуть заметною точкой.И в безбурности зорь красноватыхНе видать чертенят бесноватых,Но вечерняя прелестьУвила вкруг него свои тонкие руки.Предзакатные звуки…Легкий шелест.Тихонько он молится,Улыбается, клонится,Приподняв свою шляпу.И лягушке хромой, ковыляющей,Травой исцеляющейПеревяжет болящую лапу.Перекрестит и пустит гулять:– Вот, ступай в родимую гать.– Душа моя рада– Всякому гаду– И всякому зверю– И о всякой вере.И тихонько молится,Приподняв свою шляпу,За стебель, что клонится,За больную звериную лапу,И за римского папу. —Не бойся пучины тряской,Спасет тебя черная ряска.

* * *

На весеннем пути в теремокПерелетный вспорхнул ветерок,Прозвенел золотой голосок.Постояла она у крыльца,Поискала дверного кольца,И поднять не посмела лица.И ушла в синеватую даль,Где дымилась весенняя таль,Где кружилась над лесом печаль.Там – в березовом дальнем кругу —Старикашка сгибал из березы дугуИ приметил ее на лугу.Закричал и запрыгал на пне:– Ты, красавица, верно, ко мне!– Стосковалась в своей тишине!За корявые пальцы взялась,С бородою зеленой сплеласьИ с туманом лесным поднялась.Так тоскуют они об одном,Так летают они вечерком,Так венчалась весна с колдуном.

* * *

Она веселой невестой была.Но смерть пришла. Она умерла.И старая мать погребла ее тут.Но церковь упала в зацветший пруд.Над зыбью самых глубоких местПлывет один неподвижный крест.Миновали сотни и сотни лет,А в старом доме юности нет.И в доме, уставшем юности ждать,Одна осталась старая мать.Старуха вдевает нити в иглу.Тени нитей дрожат на светлом полу.Тихо как будет. Светло как было.И счет годин старуха забыла.Как мир, стара, как лунь, седа.Никогда не умрет, никогда, никогда.А вдоль комодов, вдоль старых креселМушиный танец все так же весел,И красные нити лежат на полу,И мышь щекочет обои в углу.В зеркальной глуби – еще покойС такой же старухой, как лунь седой.И те же книги, и те же мышиИ тот же образ смотрит из ниши —В окладе темном – темней пруда,Со взором скромным – всегда, всегда…Давно потухший взгляд безучастный,Клубок из нитей веселый, красный…И глубже, и глубже покоев ряд,И в окна смотрит все тот же сад,Зеленый, как мир; высокий, как ночь;Нежный, как отошедшая дочь.– Вернись, вернись. Нить не хочет тлеть.– Дай мне спокойно умереть.