Стихи Веры Полозковой разных лет

А я открываюсь искренне, без условий.

И плачу: За что ж вы так меня исковеркали?..

Они мне: Да ну, сам черт в тебе ногу сломит.

Мальчишки ведь, дети – что бы хоть понимали!

Хохочут, кричат, с размаху бьют по плечу!

Но вот расшалились, доктор, - и доломали.

Не трогайте, доктор, хватит.

Я не звучу.

***

Накрывают тревогой койки – такой тяжелой, что не засну.

Испариться бы, попросить их меня не трогать.

Я люблю тебя так, как щупают языком кровоточащую десну.

Как касаются пальцем места, где содран ноготь.

Я люблю тебя, как в приемной сидят и ждут.

Побелелые, словно выпаренные, лица.

Ожиданье – такой же спазм: оно крутит в жгут.

Я люблю тебя так, что больно пошевелиться.

Я не жду ничего. Я смирная, будто агнец.

Врач всех нас оглядит и цокнет: «Вот молодцы-то!»

Я люблю тебя так, что это теперь диагноз.

Индуцированный синдром тебядефицита.

***

Да, а лето-то какое.

Все несется кувырком.

Из приемного покоя

Тянет свежим ветерком.

Стекла в длинных грязных каплях.

Птицы высоко летят.

Девушки в больничных тапках

Все похожи на утят.

Тишина, прохлада, благость.

Мысли съело пустотой.

Сестры в капельницы август

Разливают золотой.

Навещать приходят реже –

Дорог внутренний уют.

Скоро мне тебя отрежут

И зашьют.

4 августа 2006 года.

@@@

Жаль, в моих смс-архивах программы нету,

Что стирала бы слой отмерший в режиме «авто».

Я читаю «ну я же рядом с тобой» - а это

Уже неправда.

Недействительные талоны; ущерб немыслим.

Информация неверна; показанья лживы.

Он писал мне «я тут умру без тебя», но мы с ним

Остались живы.

Я читаю: «Я буду после работы сразу

И останусь» - но не останется. Нестыковки.

Пусть указывают срок годности каждой фразы

На упаковке.

Истечет ведь куда быстрее, чем им поверишь.

И за это им даже, в общем-то, не предъявишь.

Сколько нужно, чтоб написать их? Минуты две лишь

И десять клавиш.

Сколько нужно, чтоб обезвредить их, словно мину

У себя в голове?.. Сапер извлечет из почвы

Как из почты, и перережет, как пуповину

Проводочек: «Эй, половина.

Спокойной ночи».

11 августа 2006 года.

@@@

Летит с ветвей ажурный лист

Приходит осень. Зябко ёжась,

Садится юный журналист

Искать фуллтаймовую должность.

Да, он, трепло и егоза,

Берется, наконец, за дело.

Не хочет быть как Стрекоза,

Что лето красное пропела,

А тут зима катит в глаза.

Он алчет славы и бабла.

Свою визитку; пропуск; статус.

Сменить веселую поддатость

На деловое бла-бла-бла.

Сменить куртенку на гвозде

На пиджачок, лэптоп и туфли.

Пельмени, что давно протухли -

На шведские столы везде.

Он спит до трех и пьет до ста

Бутылок в год, но - не тоска ли?
–

Он хочет, чтоб его пускали

В партеры и на вип-места.

Так сладко жизнь его течет

И так он резв и беззаботен.

Но хочет в месяц двести сотен

И чтоб везде ему почет.

Чтоб офис, годовой баланс.

А не друзья, кабак и танцы.

Ему так мил его фриланс -

Но толку что с его фриланса?

Да, прозы требуют года.

Он станет выбрит и хозяйствен.

Сегодня с милым распиздяйством

Он расстается навсегда.

14 августа 2006 года.

@@@

Ираклий сидит на лавке в каком-то из арбатских переулков, триумфально поглощает чизбургер; я сижу на коленке у Темы Бергера и что-то рассказываю. Оборачиваюсь, осекаюсь, Ираклий вопросительно ведет бровью.

Я: Черт, как же мне избавиться от фиксации на нерусских кареглазых мальчиках?!

Тема, помедлив: Фашизм?..

15/08/06

@@@

Ревет, и чуть дышит, и веки болезненно жмурит,

Как будто от яркого света; так стиснула ручку дверную –

Костяшки на пальцах белеют; рука пахнет мокрой латунью.

И воду открыла, и рот зажимает ладонью,

Чтоб не было слышно на кухне.

Там сонная мама.

А старенькой маме совсем ни к чему волноваться.

Ревет, и не может, и злится, так это по-бабьи,

Так это дурацки и детски, и глупо, и непоправимо.

И комьями воздух глотает, гортанно клокочет

Слезами своими, как будто вот-вот захлебнется.

Кот кругло глядит на нее со стиральный машины,

Большой, умноглазый, печальный; и дергает ухом –

Снаружи-то рыжим, внутри – от клеща почерневшим.

Не то чтоб она не умела с собою справляться – да сдохли

Все предохранители; можно не плакать годами,

Но как-то случайно

Обнимут, погладят, губами коснутся макушки –

И вылетишь пулей,

И будешь рыдать всю дорогу до дома, как дура,

И тушью испачкаешь куртку,

Как будто штрихкодом.

Так рвет трубопровод.

Истерику не перекроешь, как вентилем воду.

На улице кашляет дядька.

И едет машина,

По камешкам чуть шелестя – так волна отбегает.

И из фонаря выливается свет, как из душа.

Зимой из него по чуть-чуть вытекают снежинки.

Она закусила кулак, чтобы не было громко.

И правда негромко.

Чего она плачет? Черт знает – вернулась с работы,