Стихия боли

— Нет, — отрицательно ответил Чен. — Ушла.

— Направление движения засек? — быстро спросил командир.

— Да, несмотря на прошедшие дожди, она оставила достаточно следов.

— Тогда чего же мы ждем? — сам себе задал вопрос Давыдов и громко скомандовал: — Группа, подъем! Двухминутная готовность.

Шли быстро, в ускоренном темпе, азарт погони в сочетании с мыслью о скором успешном завершении операции дает неплохие результаты, особенно, когда знаешь, что это не учения, а настоящая боевая операция, к тому же в глубине чужой территории.

Чен шел по следу, как матерый охотничий пес, ни на минуту не останавливаясь и не сомневаясь в своих действиях. Вскоре они вышли к месту приземления второй летчицы. Здесь морпехи обнаружили множество следов, подтверждающих точность места, кроме сломанных веток пальмы поблизости в кустах нашелся шлемофон, а в траве валялись два размокших картонных цилиндра от использованных сигнальных ракет.

— Они здесь встретились, — проговорил проводник, подцепив пустой ракетный контейнер кончиком своего мачете.

— И куда подевались, черт бы их побрал, — проворчал Денис, эта игра в догонялки с прятками ему надоела до коликов в печенке. Да и не только ему одному.

— Я тут нашел еще одни следы, — невозмутимым тоном произнес Чен, сделав короткую паузу, добавил: — Чужие следы, от босой ноги. Хорошо сохранились под пальмой. В этом районе полно диких и полудиких племен. Так что, думаю, ваши девушки стали гостьями кого-то из них.

Давыдов выругался коротко и емко, потом жестом подозвал Иволгина.

— Николай, отправляй радиодепешу. «Центр. Борт уничтожен взрывом и не подлежит идентификации. Экипаж удачно катапультировался, но попал в „гости“ к аборигенам. Гусар».

Ответ на радиограмму пришел через полчаса, короткий и лаконичный:

«Членов экипажа „тридцать третьего“ найти и доставить на базу живыми или мертвыми. Выбор средств и действий на ваше усмотрение. Центр…»

Глава 4 Жители ада

Они шли по джунглям уже вторые сутки, две европейские женщины в окружении группы полуголых мужчин. Некоторые из них, правда, умудрились влезть в брошенные летчицами летные брюки и куртки, и теперь гордо щеголяли в обновках, остальные прикрывали наготу привычными набедренными повязками.

Аборигены камбоджийских джунглей с восторгом и обожанием смотрели на высоких и статных женщин, которые спустились на землю с небес после страшного громового раската.

На исходе первого дня они остановились на привал на берегу небольшой речушки, и пока девушки мастерили из купола парашюта палатку для себя, туземцы разделились на две группы — одни носили из леса сухие ветки для костра, другие, вооруженные луками, поднялись вверх по течению и вскоре вернулись, неся вязку небольших серебристых рыбин.

Свою добычу они быстро разделали, потом густо обмазали глиной и, когда костер прогорел, уложили ее в поблескивающую рубиновым светом золу. Ужин получился на славу — лучшие куски, выложив на широкие пальмовые листья, туземцы отдали своим гостьям, себе оставили совсем немного рыбы, которую уничтожили в считаные минуты.

На следующий день охотники угостили девушек мясом косули, которую подстрелили в лесу во время очередного перехода.

— Я тебе точно говорю, Наташка, они нас принимают за богинь, — вгрызаясь в сочное мясо крепкими зубами, взахлеб тараторила Болотина. — Видишь, какое обхождение.

— Вижу, — буркнула Серпень, держа в руке голень косули. — Только мне это не очень нравится.

— Почему? — чуть не поперхнулась блондинка.

— Фильм недавно смотрела интересный. Там дикари тех, кого принимали за божество, через несколько дней обожания зажаривали и съедали, искренне веря в то, что таким образом каждый из них получает частичку божественного.

Светлана застыла с набитым ртом, только горло нервно задергалось.

— Да ну тебя, Наташка, со своими шутками. Я от страха уже вся мокрая.

— Да ну? А то я подумала — от возбуждения, — майор явно поддразнивала свою напарницу.

— Какое там возбуждение? — шутку Болотина не восприняла. — Ты посмотри на этих Тарзанов, самый высокий своей макушкой едва достанет до моих сосков. Они напоминают всепожирающую саранчу, такие только страх вызывают, а не вожделение.

Вопреки всем страхам блондинки, низкорослые туземцы агрессивности не проявляли, даже наоборот, держались на приличном от девушек расстоянии и старательно избегали встретиться с ними взглядом…

К конечной точке они вышли только на третий день. Это была небольшая нищая деревушка, примостившаяся на гигантских порогах разъехавшихся горных пластов, между которыми, как кровеносные вены, тянулись тонкие строчки вытоптанных тропинок. Маленькие хижины со стенами, сплетенными из тростника, и крышами, устланными широкими пальмовыми листьями. Окон вообще не было, а вместо двери — узкая щель, прикрытая циновкой.

Перед каждой хижиной была разбита ровная, как стол, площадка, на которой под палящим солнцем вялились очищенные бананы и ананасы. За этим процессом внимательно следила женская половина местного населения. Они, как и мужчины, были практически голые, лишь узкие повязки прикрывали нижнюю часть тела.

Проходящие по деревне девушки, не сговариваясь, про себя отметили маленькие, но провисшие груди аборигенок, черные, сморщенные, похожие на высушенные ягоды соски, отчего внутренне содрогнулись. Навстречу охотникам и их гостьям бросилась толпа голопузых ребятишек. Наталья обратила внимание на то, что у многих детей были выпуклые глобусообразные животы и тоненькие руки и ноги — верный признак заболевания рахитом. Чему сильно удивилась — кроме вялящихся под солнцем фруктов она видела загон со свиньями и копошащихся между хижин курей.

По мере продвижения в глубь селения, толпа зевак стремительно увеличивалась — кроме детей и женщин к любопытствующим стали присоединяться появлявшиеся из-за хижин мужчины. Причиной тому стал один из сопровождающих летчиц охотников, он что-то громко прокричал и воинственно помахал над головой своим луком.

— Наташенька, мне страшно. — Светлана Болотина схватила Серпень за руку и испуганно прижалась к ней всем телом.

— А теперь-то чего уж бояться, — хрипло одними губами прошелестела майор, одновременно произнеся про себя пословицу про птичку, у которой завяз коготок. Это было слабое утешение, поэтому она добавила: — Ракетницу держи наготове.