Стихия чувств

— Дженнифер, знай: независимо от того, захочешь ты поддерживать со мной дальнейшие отношения или нет, я надеюсь, что ты запишешь меня отцом ребенка в его свидетельстве о рождении. Я хочу, чтобы мой сын или дочь знали, кто я, знали, что я горжусь быть отцом и всегда буду рад встрече с моим ребенком.

— А если я этого не сделаю, то ты станешь угрожать мне оформлением опеки?

Раф побледнел. Пламя в его глазах тут же погасло, и они обдали Дженнифер ледяным холодом. Он проговорил сквозь побелевшие губы:

— Когда Себастьян узнал, что не сможет больше иметь детей естественным путем, он начал таскать мою мать по судам, чтобы оформить опеку надо мной. Однажды, здорово поссорившись со своим вторым мужем, она заболела, чем и воспользовался один судья (уверен, что он был другом отца!). Он предоставил Себастьяну временную опеку. Мне было девять лет, я едва его знал. Я жил с ним полгода и проклял все на свете. Я был просто его собственностью. Меня заставляли молчать, когда отец был занят, и заставляли выступать перед гостями, когда он хотел продемонстрировать своего наследника. Я ему не был нужен. Ему было нужно то, что я олицетворял. Спустя полгода меня отправили к матери, но Себастьян продолжал в течение многих лет писать петиции в суд, требуя изменений в правах на посещение ребенка и превращая жизнь матери в сущий ад. — Голос его надломился, когда он увидел побелевшее лицо Дженнифер. — Слышишь, никогда, никогда впредь не говори, что я буду угрожать тебе разрывом твоих уз с твоим ребенком. Я не поступлю так даже со своим злейшим врагом, не говоря уже о женщине, которую люблю!

После этих слов Раф вышел из дому, громко хлопнув дверью. В окно было видно, как он шел, засунув руки в карманы кожаной куртки, открыв лицо встречному ветру.

— В чем дело, Джен? Вы поссорились? — услышала Дженнифер голос матери.

Она лихорадочно соображала, как ей поступить. Стоит ли рассказывать Поле об их конфликте с Рафом?

— Подожди минутку, — обратилась Дженнифер к ней. — Я должна тебе кое-что показать. — Она побежала наверх и взяла в книжном шкафу одну из книг с самой вызывающей обложкой.

Вернувшись в спальню Полы, она нашла мать сидевшей на кровати и терпеливо ждавшей дочь. Дженнифер молча протянула ей небольшой томик, готовясь к нелицеприятному разговору.

— Что это? — Пола на секунду закрыла глаза, увидев обложку.

— Эту книгу написала я, — откровенно призналась Дженнифер, а мать насупила брови.

— Но здесь стоит другое имя — Лейси Грэхем...

— Да, я знаю. Это мой псевдоним. Девять моих книг изданы компанией Рафа. Можно сказать, он мой издатель. Я уже несколько лет пишу такие книги.

Пола, в явном замешательстве, хотела открыть книгу, но Дженнифер поспешила помешать ей.

— Они... Мама, в них много секса. Это эротические книги для женщин. Вот почему я до сих пор ничего не говорила тебе о них. Я... я зарабатываю на них довольно большие деньги. — Когда она назвала сумму своего последнего гонорара, мать широко раскрыла глаза.

— Господи, должно быть, у тебя настоящий талант!

Дженнифер улыбнулась.

— Раф считает, что ты должна гордиться мной.

— Значит, я буду гордиться, — с достоинством произнесла мать. — Поэтому ты и поссорилась с Рафом? Он хотел рассказать мне, а ты смутилась?

— Я решила, что смутишься ты.

— Думаю, дорогая, это вполне может произойти, когда я стану читать одну из таких книг, — сказала мать, слегка розовея. — Но секс, в конце концов, естественная часть нашей жизни. Думаю, мне захочется похвастаться своей дочерью-писательницей, но только не священнику, конечно!

— О, мама! — Дженнифер улыбнулась. — Ты, пожалуйста, не волнуйся, я не ссорилась с Рафом... Ссоры не было. Просто он хочет, чтобы я поехала с ним в Англию, а я волнуюсь, как оставить тебя одну...

— Я и не надеялась, что он переедет к нам, Джен, — сказала Пола. — И конечно же, ты должна быть рядом с мужем. Разве может быть иначе? Ты никогда об этом не говорила, но я прекрасно знала, что, как только закончится его поездка на Амазонку, ты улетишь вить гнездо с Рафом. Ты ведь не зря организовала для меня всю эту медицинскую помощь. Когда Раф намекнул на то, что мы можем использовать верхний этаж в качестве номера люкс, я подумала, что очень скоро вы уедете. Это он здорово придумал насчет твоей комнаты! Ты согласна? Ты ведь не будешь возражать, если мы превратим ее в комнату для гостей? Конечно, когда ты, Раф и ребенок будете приезжать сюда, она будет в вашем полном распоряжении.

У Полы было множество планов. Неожиданно они появились и у Дженнифер. Почему она так усложняла себе жизнь, когда все необыкновенно просто? Раф прав: они могли бы во всем разобраться, если бы только она этого захотела. И теперь Дженнифер знала наверняка, что хочет этого. Она жаждала наслаждаться жизнью, не прятаться от нее или проживать ее только с героями своих книг.

Она отправилась на поиски Рафа и нашла его у ветхого сарая Дот. Он сидел там, прислонившись головой к деревянной стене. Глаза его были закрыты. Дженнифер подошла ближе и увидела поблескивающие следы слез на его высоких скулах и на подбородке.

О Боже...

Сердце Дженнифер охватила невыразимая нежность, и она опустилась перед ним на колени. Он излил свой гнев, но пришел сюда как маленький мальчишка, чтобы спрятать свою боль. Она вспомнила одинокого девятилетнего мальчика, каким он был в доме отца, ужасно скучающего по матери и сражающегося со своим глубоким чувством одиночества.

— Раф...

Она тихо вздохнула, и он встревоженно открыл глаза, но тут же закрыл их еще крепче, заслонив рукой. Пальцы его были сжаты в кулак.

Он ощущал не только боль, а еще и горе, и злость. Дженнифер понимала, что мера его обиды была и мерой его любви. Возможно, он никогда больше не признается в ней Дженнифер, но она будет знать...

— Раф, дорогой... пожалуйста, посмотри на меня.

Он не двинулся с места. Тогда она осторожно взяла его руку и прижала к своей груди, к сердцу, не зная, как продолжить. Ей стало стыдно при мысли, что она заставила плакать человека, которого любила.

— Я так боюсь себя, — прошептала она. — Страшно боюсь чувств, которые ты во мне пробуждаешь. Ты заставляешь меня чувствовать потребность в том, чего, как я думала, у меня никогда не будет. — Она прижалась к нему, крепко держа его руку, прикоснувшись щекой к его груди. Она слышала, как взволнованно бьется его сердце. Руки ее обвили его талию. Она понимала, что ей придется покориться и смириться. И она была согласна на это. — Я никогда не думала, что смогу быть рядом с тобой, за исключением этого единственного короткого периода. Я не могла позволить себе даже думать, каким может быть наше будущее. Я не могла признаться себе в том, что люблю тебя, не говоря о том, чтобы признаться тебе в своей любви. Я боялась, что ты сможешь обидеть меня...

Он по-прежнему не двигался, но Дженнифер почувствовала, что его напряжение еще больше возросло.

— Я хочу... я хочу быть с тобой. Хочу, чтобы ты позволил мне любить тебя, хочу быть любимой. Я хочу подарить тебе нашего ребенка, чтобы вы любили друг друга. Я хочу, чтобы у тебя было все, что ты хочешь. Хочу, чтобы ты был всегда счастлив. И если я смогу дать тебе хотя бы немного счастья, я это сделаю. — Дженнифер уткнулась лицом в его грудь. — Пожалуйста, Раф, попроси меня еще раз... попроси поехать жить вместе с тобой, быть твоей любимой и разделить с тобой радость жизни. Если ты этого не сделаешь, позволь мне попросить тебя об этом...