Стихийные игры

На следующей странице была фотография, на которой было много учеников в выпускных мантиях.

«Средняя школа подошла к концу. Признаться, я буду скучать, ведь за это время я завел очень много друзей. Некоторые говорят, что поступят со мной в одну старшую школу. Надеюсь, что будет именно так. 29 мая 1981».

Соседняя страница была пустой, поэтому её перевернули.

Дальше были те же люди, но уже в бальных платьях и смокингах. На каждом фото было по человек пять-семь, все смотрели прямо в камеру и улыбались. У всех пышные прически, яркая одежда и слишком уж белые зубы.

«В школьных альбомах наши фотографии словно бы ненастоящие, поэтому я это исправил и отснял столько, что пришлось раздавать. Но лучшее, конечно, я оставил себе.»

— О боже, это же…

Селеста указала на женщину с очень завитыми волосами и светлыми глазами, внутри которых отразилась вспышка.

— Ваша мать? — уточнил Линкольн.

— Да, скорее всего.

Все начали смотреть сначала на женщину с фото, потом на неё с Кристианом. Потом опять на женщину и снова на них.

— Да, на Криса смахивает чуток, — сказал Кирей, — Не думал, что найду альбом одноклассника твоей матери.

— Сомневаюсь, что тут будет что-то о ней, — ответил Кристиан, — Да и то, что надо, я, пожалуй, уже знаю.

Он снова обглядел всех людей на фото. Отца среди них не было.

Кирей перелистнул. Дальше на три разворота растянулись гербарии с «Цветами наших садов», среди которых встречались полароидные фотографии, на которых так же иногда встречалась Сильвия. Он назвал их «Настоящими, в отличие от тех, которые в официальном выпускном альбоме». В конце было написано, что Джордж очень рад, что попал в этот класс и в эту академию, что ему даже немного грустно. И на этих словах альбом подошёл к концу.

— И все? — спросил Алфорд, — Бессмыслица какая-то.

— Мне тоже он не особо зашел, обычный такой альбом, — согласился Кирей, — Поэтому я и не знал, тащить его или не стоит.

— Ну, тут есть неплохие фото, — сказал Мертин, — Но я не понимгаю однохо: как он тут очутился?

Наступило молчание. И впрямь, для такого обычного, ничем не примечательного альбома, это действительно мистика.

— Может, Джордж забыл его тут? — предположил Кристиан, — Ну, случайно оставил, а в академию, как он сам и написал, больше не вернулся.

— Ну да, особо умным он не кажется, — сказал Линкольн, — Может и рассеянный к тому же.

— По мне, Джордж хороший человек, — заступилась за незнакомца Селеста, — Как бы он его забыл в таком глухом месте?

— Откуда ты знаешь, что в восьмидесятых тут ничего не было? — начал спросить Алфорд.

— Если бы тут что-то было, то тогда кто-то из учителей или учеников нашел бы его. А он тут как двадцать лет пролежал.

— Он мог завалиться куда-нибудь, вот его никто и не видел. И если же не Джордж его тут оставил, то тогда кто?

— Да кто угодно! Альбом мог перейти в другие руки и тогда уже другой человек его тут по непонятной причине оставил.

— Кому он вообще нужен, чтобы его передавать?

— Я откуда знаю! Я вообще свою мать знаю только по этим фотографиям, я вообще о её жизни ничего не знаю, а уж тем более о намерениях её одноклассников.

Селесту снова начало колотить непонятно от чего — от нахлынувшей злобы или грусти. Кристиан принялся её утешать.

— Давайте закроем эту тему, ладно? — предложил он, — Я вообще думаю, что этот Джордж с его альбомом не имеет значения. Хоть он его тут забыл, хоть его выкрали и закинули сюда, хоть он сам его тут оставил — это не имеет значения и совершенно ни о чем не говорит. Может, он вообще сейчас живёт себе где-то и не помнит про него. Но как раритет его лучше оставить, фотографии и вправду очень красивые.

Они положили его в одну из тумбочек и больше не обсуждали. Это ведь лишь альбом и ничего большего, они сами, при желании, могут сделать точно такой же при наличии фотоаппарата и основы.

Все оставшееся время они пропили газировку и проиграли в карты, пока последний не захотел спать.

Глава 9: Оранжерея

На субботу у всех всегда много планов. Это прогулки, домашнее задание, тренировки, времяпровождение и временные отъезды с разрешения учителей, а так же непостоянные вечеринки. Но все эти планы у второго класса обломались — они едут в городскую оранжерею на экскурсию. Поездки других классов выпали на будни, поэтому те пропустят уроки, что так же не могло не злить.

На вопросы «Но у нас своих два сада», «Да много мы цветов перевидали за всю жизнь» и «Это же далеко» учителя отвечали «Так надо. Ничего не можем поделать».

— Может, в этой оранжерее действительно что-то есть, если туда экскурсии водят? — спросила Селеста.

— Разве что большая, — ответил Линкольн, который уже был там, — Красиво, но времени не стоит. И да, ждите шутки про ветки.

— Ветки? — уточнила она, — Это типа связано с половой системой хербу?

— Именно.

Селесту передергнуло. Она не особо любит шутки подобного рода, на которые годны, по её словам, «лишь отбитые извращенцы».

— Да ладно тебе, — утешила Паула, — Я там раза три была, действительно очень красиво. Будут ещё про цветы и про роды рассказывать. Чтобы ты понимала, земные цветы в нашем понимании в Альтатонии не встречаются. Такие места что-то вроде раритета.

— Но как они там выросли? — спросил Кристиан.

— По религии говорят, что это души умерших хербу так переродились. Кто верит, кто нет. Лично мне кажется, их там просто для красоты вырастили и как заповедник держат.

— Вот-вот, — поддержал Линкольн, — Бред все это.

Как сказала Паула, верить или нет решать им. Но Кристиан и Селеста тут только год, поэтому не могут быть уверены в правдивости или во лжи местной религии. Вообще, вся религия похожа — Бог, его помощники, место для хороших и место для плохих. Куда попадут они после смерти их как-то не волновало — не скоро же.

* * *

Из учителей им дали физика — мистера Аквилега. Именно он каждый год встречал первоклассников жизнерадостными приветствиями — с таким уж точно в поездке скучно не будет. Он был относительно молодым — на вид лет тридцать с копейками, в академии, наверное, работает не очень долго.

Только сев в автобус все поняли, что им не повезло. На самом деле, мистер Аквилега оказался вполне себе гнусным: он вечно требовал тишины и ругал за малейшее движение. Никто же не виноват, что он решил почитать в поездке!

— Мистер Фостар номер два, — шепнул Кристиан.

— Да ну, они различаются, — в ответ шепнула Паула, — Фостар бы уже полголовы снес, так ещё и наказаний бы написал. Этот, как мне кажется, выглядит более несчастным, нежели строгим.

— У нас все учителя выглядят несчастными, учитывая их работу с нами. Так этого ещё и ехать заставили. Мы вон тоже в так себе настроении.