Стихотворения 1912-1917

В этих коридорах - баржи с лесом, Барки с солью: стали и ночуют. Под стенами - сваи и ступени, В плесени и слизи. Сверху - небо, Лента неба в мелких бледных звездах... В полночь спит Венеция,- быть может, Лишь в притонах для воров и пьяниц, За вокзалом, светят щели в ставнях, И за ними глухо слышны крики, Буйный хохот, споры и удары По столам и столикам, залитым Марсалой и вермутом... Есть прелесть В этой поздней, в этой чадной жизни Пьяниц, проституток и матросов! "Но amato, amo, Desdemona"2,Говорит Энрико, напевая, И, быть может, слышит эту песню Кто-нибудь вот в этом темном доме Та душа, что любит... За оградой Вижу садик; в чистом небосклоне Голые, прозрачные деревья, И стеклом блестят они, и пахнет Сад вином и медом... Этот винный Запах листьев тоньше, чем весенний! Молодость груба, жадна, ревнива, Молодость не знает счастья - видеть Слезы на ресницах Дездемоны, Любящей другого...

(*364) Вот и светлый Выход в небо, в лунный блеск и воды! Здравствуй, небо, здравствуй, ясный месяц, Перелив зеркальных вод и тонкий Голубой туман, в котором сказкой Кажутся вдали дома и церкви! Здравствуйте, полночные просторы Золотого млеющего взморья И огни чуть видного экспресса, Золотой бегущие цепочкой По лагунам к югу! 30.V111.13 1 "Дай мне сольдо!" (итал.) 2 "Я любил, люблю, Дездемона" (итал.).

* * *

Теплой ночью, горною тропинкой, Я иду в оливковом лесу. Вижу в небе белый, ясный месяц, В сердце радость мирную несу.

Свет и тень по мне проходят сетью. Редкий лес похож на серый сад. Над горой далекой и высокой Две звезды полночные лежат.

Вот и дома. Белый, ясный месяц Против белой мазанки моей. И всю ночь хрустальными ручьями Звон цикад журчит среди камней. 4.IХ.13

МОГИЛЬНАЯ ПЛИТА

Опять знакомый дом...

Огарев.

Могильная плита, железная доска,

В густой траве врастающая в землю,И мне печаль могил понятна и близка,

И я родным преданьям внемлю. (*365) И я "люблю людей, которых больше нет",

Любовью всепрощающей, сыновней. Последний их побег, я не забыл их след

Под старой, обветшалою часовней. Я молодым себя, в своем простом быту,

На бедном их погосте вспоминаю. Последний их побег, под эту же плиту

Приду я лечь - и тихо лягу - с краю. 6.IX.13

ПОСЛЕ ОБЕДА

Сквозь редкий сад шумит в тумане море И тянет влажным холодом в окно. Сирена на туманном косогоре Мычит и мрачно и темно.

Лишь гимназистка с толстыми косами Одна не спит,- одна живет иным, Хватая жадно синими глазами Страницу за страницей "Дым". 6.IХ.13

ГОСПОДЬ СКОРБЯЩИЙ

Воззвал господь, скорбящий о Сионе, И Ангелов Служения спросил: "Погибли стяги, воинство и кони,Что сделал Царь, покорный богу Сил?"

И Ангелы Служения сказали: "Он вретищем завесил тронный зал, Он потушил светильники в том зале, Он скорбь свою молчанием связал".

(*366) Воззвал господь: "И я завешу тьмою, Как вретищем, мной созданную твердь, Я потушу в ней солнце и сокрою Лицо свое, да правит в мире Смерть!"

И отошел с покинутого трона К тем тайникам, чье имя - Мистарим, И плакал там о гибели Сиона, Для Ангелов Служения незрим. Капри, 10.III.14

ИАКОВ

Иаков шел в Харан и ночевал в пути, Затем что пала ночь над той пустыней древней. Царь говорит рабам: "Вот должен друг прийти. Гасите все огни,- во мраке мы душевней".

Так повелел господь гасить светило дня, Чтоб тайную вести с Иаковом беседу, Чтоб звать его в ноч`и: "Восстань, бори меня И всей земле яви мой знак, мою победу!" Капри, 10.III.14

МАГОМЕТ И САФИЯ

С`афия, проснувшись, заплетает ловкой Голубой рукою пряди черных кос: "Все меня ругают, Магомет, жидовкой",Говорит сквозь слезы, не стирая слез.

Магомет, с усмешкой и любовью глядя, Отвечает кротко: "Ты скажи им, друг: Авраам - отец мой, Моисей - мой дядя, Магомет - супруг". 24.III.14

(*367)

* * *

Плакала ночью вдова: Нежно любила ребенка, но умер ребенок. Плакал и старец-сосед, прижимая к глазам рукава, Звезды светили, и плакал в закуте козленок.

Плакала мать по ночам. Плачущий ночью к слезам побуждает другого Звезды слезами текут с небосклона ночного, Плачет господь, рукава прижимая к очам. 24.III.14

ТОРА

Был с богом Моисей на дикой горной круче, У врат небес стоял как в жертвенном дыму: Сползали по горе грохочущие тучи И в голосе громов бог говорил ему.

Мешалось солнце с тьмой, основы скал дрожали, И видел Моисей, как зиждилась Она: Из белого огня - раскрытые скрижали, Из черного огня - святые письмена.

И стиль - незримый стиль, чертивший их узоры,Бог о главу вождя склоненного отер, И в пламенном венце шел восприемник Торы К народу своему, в свой стан и свой шатер.

Воспойте песнь ему! Он радостней и краше Светильника Седьми пред божьим алтарем: Не от него ль зажгли мы пламенники наши, Ни света, ни огня не уменьшая в нем? Рим, 24.III.14

(*368)

НОВЫЙ ЗАВЕТ

С Иосифом господь беседовал в ночи, Когда святая мать с младенцем почивала:

"Иосиф! Близок день, когда мечи Перекуют народы на орала. Как нищая вдова, что плачет в час ночной О муже и ребенке, как пророки Мой древний дом оплакали со мной, Так проливает мир кровавых слез потоки. Иосиф! Я расторг с жестокими завет. Исполни в радости господнее веленье: Встань, возвратись в мой тихий Назарет И всей земле яви мое благоволенье". Рим, 24.III.14

ПЕРСТЕНЬ

Рубины мрачные цвели, чернели в нем,

Внутри пурпурно-кровяные, Алмазы вспыхивали розовым огнем,

Дробясь, как слезы ледяные.

Бесценными играл заветный перстень мой,

Но затаенными лучами: Так светит и горит сокрытый полутьмой

Старинный образ в царском храме.

И долго я глядел на этот божий дар

С тоскою, смутной и тревожной, И опускал глаза, переходя базар,

В толпе крикливой и ничтожной. 7.I.15 Москва

(*369)

СЛОВО

Молчат гробницы, мумии и кости,

Лишь слову жизнь дана: Из древней тьмы, на мировом погосте,

Звучат лишь Письмена.

И нет у нас иного достоянья!

Умейте же беречь Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья,

Наш дар бессмертный - речь. 7.I.15 Москва

* * *

Просыпаюсь в полумраке. В занесенное окно Смуглым золотом Исакий Смотрит дивно и темно.

Утро сумрачное снежно, Крест ушел в густую мглу. За окном уютно, нежно Жмутся голуби к стеклу.