Стихотворения Часть 1
Шрифт:
Будет лес, возросший сразу.
Это шутка, только в ней
Нет единого плененья,
Нет снежинок, просто снег,
И для всех одно творенье.
И что интересно, рождение сказки
Всегда происходит в холодном снегу,
А с горки так резво слетают салазки,
Что вновь их достать я уже не могу.
И что забавляет? Ребенок спокойно
Съезжает на санках и
А взрослые могут на горке достойно
Стоять и смотреть, сразу видно, кто ждет.
И в этом есть сила любых поколений,
Проехать на санках, взрослея, нельзя,
И что удивляет? Идут повеленья
От маленьких – взрослым, и едут, скользя.
Дома преспокойно мелькают огнями,
Но в этих домах то пожар, то стрельба.
Ведь мирное время. Скажите, что с вами?
Зачем так сурово? За жизнь все борьба.
И вот на горе, где резвились детишки,
Остались лишь мы, да еще смельчаки.
А люди боятся? Где санки? Ледяшки?
Все дома сидят, одевая очки.
Привет, шуршащая листва!
Привет, тебе мой край любимый!
Травы увядшая ботва
Шуршит, шуршит у ног Альбины.
Шуршарики листвы шуршат.
Их звук ничем неповторимый
В тиски осенние зажат,
А осенью все звуки зримы.
Права у осени свои,
Они Альбине не знакомы.
Идут осенние бои:
У листьев с ветром есть законы.
Но то Альбине невдомек,
Она шуршарики меняет.
Я поняла листвы намек,
Альбина листья догоняет.
Шуршарик катится ежом,
И ветер вдаль его относит…
Мы чинно следуем пешком
И вдруг – догнать решаем Осень!
Листает май свои листки,
Раскрыв их видимо и зримо,
Заснули громкие звонки,
И я пишу неумолимо,
Когда луч солнца упадет
Косой линейкой на тетрадку,
Когда поэзия взойдет
Ко мне на стол совсем украдкой.
И отразят прожектора
Мою энергию мышленья,
И чертежей моих гора
В цех отдадут свои веленья.
Люблю работу над собой,
Над образом своих изделий,
За корпусом и за скобой,
Такая масса сновидений.
А солнца лучик справедлив,
Он водит ручку, карандашик
И создает души отлив
Для вашей бабушки Наташи.
1998
Бордово – черные цвета
Из длинных веток винограда
На доме, будто бы звезда _
Растянут куст. Глазам – отрада.
А может это просто вьюн
Такой
большой и многолетний?А на балконе кто-то юн
Мелькнул в одежде светло-летней.
Сказать подруге пару слов,
Потом замолкнуть на неделю.
Пусть в жизни множество углов,
Их обогнем и снова в деле.
Из года в год, лет двадцать шесть
Таких звонков, бесед, доверья,
То нас волнует ткань, то шерсть.
И вновь звоню: " Мне маму. Вер, я…"
О чем хотела я сказать?
Наверно что-то, то-то, то-то.
Жаль сын ее… Он мне не зять.
Не получилось это что-то.
Сверкала елка. Праздник. Дед Мороз.
Вращались рядом с публикой Поэты.
О, вдохновенье Ваше стоит роз,
А песни чувств, возможно, не все спеты.
Прикосновенье в танце нежных рук
Осталось очень ласковым мгновеньем,
А руки замыкали танца круг,
И родилось прекрасное волненье:
Оно бежало нежно по рукам,
Оно спускалось сквозь одежду к коже.
Из рук и тел… Что им одежды грамм?
А танец в Новый год такой пригожий!
А за окном – московская зима,
И ветер раздувает занавески,
Приятно руки чувствовать, весьма.
На елке все игрушки, как подвески.
Но все уходит быстро и без драм.
Вот были рядом, а теперь отдельно.
А за окном – зима живет меж рам.
И танца новь совсем не беспредельна.
Глобальные проблемы хороши,
Но нас волнует чаще мизер,
И если в кошельке моем гроши,
Мне не нужна в Европу виза.
Не спугни удачу – птицу счастья,
Лучик от надежды удержи,
Прояви к другим свое участье
И мороз весною придержи.
Ласково и зримо светит солнце,
От тепла любви оно теплей,
Ничего, что дремлют наши кольца,
Но любовь ты трепетно излей.
Ведь весна! Лучи с небес лихие!
Солнце, небо, море, синева.
И забудь деньки свои плохие.
Где-то тихо плещется Нева.
Где-то Волга вздрогнет и проснется,
Где-то Обь чуть-чуть подтает бровь,
А на юге Дон от льда проснется
Взбудоражит сердце и любовь.
Не была я: на Оби и Доне,
Волгу знаю чаще из окна,
Из окна проездом, из вагона,
Лишь Нева знакома мне одна.
Температура, близкая к нулю,