Стихотворения Часть 1
Шрифт:
1987
Я песню в лесу потеряла
среди белоствольных берез,
средь елей могучих искала,
под небом сверкающих звезд.
Бежала, искала, металась,
в сугробах тонула, звала,
она мне тоской отзывалась,
и грустная песня была.
Текли мои слезы ручьями,
сбегали по черному льду.
Ты счастья бросал мне горстями,
а горя – пылинку одну.
Свиданье в тумане кромешном,
Что
Сверкнуло посланьем небесным:
Нам Бог, что имел – все отдал.
Нас ливень спасал, охраняя,
от всех любопытнейших глаз,
но смыла вода ледяная
из сердца сверкавшую вязь.
Мерцали глаза андрадидом,
впивались в сердечную боль,
я в чувстве твоем позабытом
искала заветную соль.
Дорогой мой человек,
Ты был мил мне интеллектом,
От тебя шел знаний свет,
Он и был ко мне твой вектор.
Я любила твои очи
С умным заревом огня,
И набор словесных строчек -
В них вилась порой змея.
Что еще? Ты был мне равен.
Равный чуткостью души,
И поэтому твой саван
Вызвал боль, в мозгах застой.
Не читал мои стихи,
И не знал, кто я такая,
Наши редкие звонки,
Слушал ты, слегка зевая.
И наивен был порой,
Счастлив, радостью младенца,
На мне видел цвет и крой,
И давал в паденье сенца.
Знаю я – твой ум могучий
Редко веял надо мной,
Он не мог нигде наскучить,
Да, ума был мощный слой.
Вот и все. А без тебя
Нет мне равных в этом мире.
Глупый стих. Тебя любя,
Им стреляла, словно в тире.
Немилосердно тяжелы -
Памяти виденья,
Ходит тень твоя живая
В мозговых владеньях.
Лабиринты, лабиринты,
Ты в них заблудился.
Мозговые лабиринты,
В них любви добился.
Господи, немилосердно,
Это наказанье:
Жить и в смерть твою не верить -
Горькое признание.
Наказанье, наказанье
За немые речи,
Нелюбезное изгнанье -
Слов плохих картечи.
Как же так?
За что мученья
В яркий, светлый день?
Неприятностей стеченье
Носят горя тень.
Люди, люди не умолкнут-
Память в них живет,
А пока они не стихнут
Счастье не придет.
Ладно. Все. Утихли страсти.
На осине пляшет лист.
Кто был редко в жизни счастлив,
Тот и слышит жуткий свист.
Мелкая травка газона
нынче сквозь иней светлей.
В воздухе запах озона,
воздух пахучий милей.
Холод касается кожи,
в ранней усталости рук,
как мы с тобой не похожи,
мой неожиданный друг.
Знаешь,
была я березой,где-то средь светлых озер,
в жизнь все вонзилась занозой,
стала я елью – не спорь.
Так обожглась я о клены,
что среди леса красы,
славлю немые законы,
в коих газоны чисты.
1987
Я пью нарзан воздушных капель,
хмелею в запахе сосны,
снимаю с дум тревожных накипь,
и вижу: помыслы чисты.
Живу, дышу лесной природой,
где нет расчета и тщеты,
я не ищу любви и брода,
смотрю охранные щиты,
сливаюсь мыслями с погодой,
и ухожу от суеты.
А по краям лесных массивов
желтеют клены и кусты,
и в простоте они красивы,
и в красоте они просты.
Но рядом с ними меркнут очи -
осколки доброй синевы,
и ряд давно забытых строчек
мне говорит: они – не Вы,
а вязь моих неровных строчек
уходит в золото листвы.
Дивные ветви раскинулись
снежных, холодных ветвей,
черные кудри надвинулись
к дугам прекрасных бровей.
Яркая, черная, жгучая,
с выдумкой пылких затей,
ходит, мужчин часто мучая.
А вот ее? Тут не смей!
Женщина, девушка, девочка -
борются день ото дня,
вьютс1000я блестящей ленточкой
возле чужого огня.
Таня, Татьяна, Татьянушка -
пламя на старых свечах,
кто же склоняет головушку,
на чуть дрожащих плечах?
Я вальс на лыжне танцевала,
Кружился со мной белый лес;
блестела, искрила, ласкала
вся зимняя сказка чудес.
Серебряный иней березки
от вальса светил и сверкал,
снежинок красивые слезки
на землю порой опускал.
На елочке белка кружилась,
махала пушистым хвостом,
и серая шубка струилась
красивым, летящим пушком.
Старинная ель танцевала,
не сбросив снежинок своих,
она важно так проплывала
с прической из веток хвои.
Мне зимнего танца круженье
открыло в природу глаза:
какое кругом наважденье!
какие в лесу чудеса!
От наслажденья звуков – застываю