Стихотворения и поэмы
Шрифт:
И рыцарь повеление дает
Ни перед кем не отворять ворот.
С победой возвращаются отряды.
Но воины в столицу на мечах
Не принесли на этот раз отрады:
На лицах скорбь, сердца стесняет страх.
В тревоге спрашивает горожанин:
Что с князем? Жив ли? Тяжело ли ранен?
Мост подняли, задвинули засов.
Нельзя проникнуть в замок. С топорами
И пилами бойцы сбегают в ров:
И лиственницы падают рядами,
И слышен треск подрубленных стволов…
Привозят
И тащат в город хворост на плечах,
И встречными овладевает страх.
У храма бога, свищущего в тучах,
И гневного владыки гроз гремучих,
Где точит кровь коней или волов
На зорях жрец коленопреклоненный,
Горою встал костер, нагроможденный
Превыше набежавших облаков.
В средине дуб, к нему прикован пленный,
Тройную должен искупить вину.
Магистра дерзкого посол надменный,
Тевтонский вождь, затеявший войну,
Убийца князя, чтимого в народе,
Да сгинет трижды Дитрих фон Книпроде!
У мещанина, рыцаря, жреца
Одни надежды и одни страданья:
Одной и той же мукой ожиданья
Томятся их тревожные сердца.
Не ослабляя ни на миг вниманья,
Ждут горожане вести из дворца.
Мост опустился, и труба запела,
И похоронный двинулся кортеж:
Несут, несут безжизненное тело,
День почернел от траурных одежд,
Лишь ткань покрова пурпуром горела
И меч блестел. Но неподвижных вежд
Рыдавшая толпа не увидала:
Лицо скрывало плотное забрало.
Смотрите, вот глава народа! Где,
В каком краю найдется мощь такая?
С кем вам, литовцы, заседать в суде,
Тевтонов гнать и воевать Ногая?
Обычаев твоя родня в беде
Не помнит, стариной пренебрегая:
Не так в последний путь, о государь.
Князей Литвы мы провожали встарь!
Что ж не ступает твердою стопою
Оруженосец верный твой в огонь
И на костер не всходит за тобою
С пустым седлом олененогий конь?
Где псы, что ветер встречный рассекали?
Где сокол твой таится в час печали?
Уж тело на костре. Льют молоко.
Медовые выдавливают соты.
Слышны труба и флейта далеко.
Поют во славу князя вайделоты.
Зажегся факел. Жрец занес кинжал.
Вдруг: "Стойте!" – черный рыцарь закричал.
Кто этот муж? Народ в недоуменье.
Дружина незнакомца узнает:
"Вчера его мы видели в сраженье,
Князь ранен был. Он кинулся вперед…
Дружине бы не избежать позора,
Да из седла он вышиб командора…
Мы ничего не ведаем о нем…
Его коня и плащ мы узнаем…
Не знаем – кто он и откуда родом…
Смотрите все! Он хочет снять шелом!"
Литавор-князь стоит перед народом!
Молчит народ, как громом поражен,
Затем, очнувшись, всколыхнулся он,
Приветствуя воскресшего
героя,Крик сотрясает небо голубое:
"Литавор жив!" Сверкает шелк знамен.
А он стоит, склоняя лик свой бледный.
Еще разносит эхо гул победный…
Князь подымает взор, благодаря
Дружину и народ улыбкой странной,
Не той улыбкой – светлой и желанной
И радостной, как вешняя заря,
Но словно силой привлеченной, словно
Рожденной, чтобы отлететь в тоске,
Улыбкой слабой, как цветок бескровный,
Увядший у покойника в руке.
"Зажечь костер!" Восходит к солнцу пламя.
Князь продолжает: "Знайте, кто она
Чья плоть в огне сгорает перед вами!
Герой по духу, красотой – жена,
Она, как муж, несла доспехи эти…
Я отомстил, но нет ее на свете!"
И падает в огонь на милый прах,
И погибает в дымных облаках.
[1 Пусть читатель имеет в виду, что это речи языческие, направленные против немецкого рыцарства и объясняемые ниже в примечаниях.]
ЭПИЛОГ ИЗДАТЕЛЯ
Мой читатель, ты в повесть вникал терпеливо.
Но концом недоволен. Что ж, это не диво;
В лабиринте событий заблудится разум,
Не насытишь тогда любопытства рассказом.
Как случилось, что войско доверил Гражине
Князь, так поздно пришедший на помощь дружине?
Своевольно ли князя жена заместила
И в ночи против немцев меч-и обратила?
Понапрасну, читатель, ты ищещь ответа!
Знай, что автор, кем повесть изложена эта,
Живший в те времена, для потомства украдкой
То, что видел и слышал, записывал кратко.
В тайну он не проникнул внимательным взором,
Почитая догадки обманом и вздором.
От него унаследовав рукопись эту,
Выдать я наконец порешил ее свету,
Чтоб доставить, читатель, тебе развлеченье.
Приложив к ней, однако, свое добавленье.
Я расспрашивал всех, кто доверья додтоин.
В Новогрудкс один лишь дряхлеющий воин
Рымвид – знал кое-что, но молчал он об этом,
Видно, связан присягою или обетом.
Вскоре умер старик. Но другого случайно
Встретил я человека, владевшего тайной:
Паж княгини присутствовал в замке в то время.
Почитал он молчанье за тяжкое бремя,
Я следил за теченьем рассказа живого
И записывал бережно каждое слово.
Что здесь правда, что вымысел – кто же рассудит?
Уличит кто во лжи, мне обидно не будет:
Расскажу все, как было услышано мною,
Не прибавлю ни слова, ни слова не скрою.
Вот как паж говорил мне: "Княгиня в тревоге
Долго мужа молила, упав ему в ноги,