И липкость воздуха и черные утра,И фонари, стоящие, как слезы,И
липкотеплые ветраЕму казались лепестками розы.И он стоял, и в северный цветок,Как соловей, все более влюблялся,И воздух за глотком глотокОн пил – и улыбался.И думал: молодость пройдет,Душа предстанет безобразнойИ почернеет, как цветок,Мир обведет потухшим глазом.Холодный и язвительный стакан,Быть может, выпить нам придется,Но все же роза
с стебелькаНет-нет и улыбнется.Увы, никак не истребитьВиденья юности беспечной.И продолжает он любитьЦветок прекрасный бесконечно.
Январь 1934
В аду прекрасные селенья…
В аду прекрасные селеньяИ души не мертвы.Но бестолковому движеньюОни обречены.Они хотят обнять друг друга,Поговорить…Но вместо ласк – посмотрят тупоИ ну грубить.