Стихотворения, поэмы, трагедия
Шрифт:
И, беспощадная, коварно
Везде стоит на страже Ночь, —
А Солнце тонет лучезарно,
Ее не в силах превозмочь...
И неизбежное зияет,
И сердце душит узкий гроб...
И где-то белое сияет,
Над мраком зол, над морем злоб!
И женщин белых восклицанья
Но с помаваньем отрицанья,
Качая мглой, встает Ничто...
И Кто-то, странный, по дороге
К нам пристает и говорит
О жертвенном, о мертвом Боге...
И сердце — дышит и горит...
198. SEMPER MORIOR, SEMPER RESURGO[1]{*}
Н. М. Минскому
Меж мгновеньем и мгновеньем
Бездна темная зияет.
По змеисто-зыбким звеньям
Тухнет свет, и свет сияет
Над струистою могилой.
Сладко, вспыхнув лунной силой,
Вновь тонуть мне в силе темной, —
Малой искрой миг единый
Мреть — и меркнуть — над огромной
Колыбельною пучиной.
Ходит бездной дух-гаситель,
Ходит бездной воскреситель
На божественном приволье...
Погасая, воскресая,
Сладко мне мое безволье
Доверять валам надежным...
Светлой думы полоса я
Над глубоким Невозможным.
199. АТТИКА И ГАЛИЛЕЯ{*}
Двух Дев небесных я видел страны:
Эфир твой, Аттика, твой затвор, Галилея!
Над моим триклинием — Платона платаны.
И в моем вертограде — Назарета лилея.
Я видел храм Девы нерукотворный,
Где долинам Эдема светит ангел Гермона, —
Парфенон златоржавый в кремле Необорной
Пред орлом синекрылым Пентеликона.
И, фиалки сея из обители света,
Мой венок элевсинский веяньем тонким
Ласкала Афина; медуница Гимета
К моим миртам льнула с жужжаньем звонким.
Голубеют заливы пред очами Паллады
За снегами мраморов и маргариток;
В хоровод рыжекосмый соплелись ореады;
Древний мир — священный пожелтелый свиток.
Шлемом солнечным Взбранная Воевода
Наводит отсветную огнезрачность,
Блеща юностью ярою с небосвода:
И пред взорами Чистой — золотая прозрачность.
И в просветных кристаллах излучины сини;
И дриады безумие буйнокудрой
Укротила богиня; и открыты святыни
Ясноокой, и Строгой, и Безмужней, и Мудрой.
И за голою плахой Ареопага
Сребродымная жатва зеленеет елея;
За рудою равниной — как яхонт — влага;
Тополь солнечный блещет и трепещет, белея.
Пред Гиметом пурпурным в неге закатной
Кипарисы рдеют лесного Ардета,
Олеандры Илисса, и пиний пятна
На кургане янтарном Ликабета.
Злато смуглое — дароносицы Эрехтея;
Колос спелый — столпные Пропилеи;
Терем Ники — пенная Левкотея...
Но белее — лилия Галилеи!
Там, далече, где жаждут пальмы Магдалы
В страстной пустыне львиной, под лобзаньем лазури,
Улыбаются озеру пугливые скалы,
И мрежи — в алмазах пролетевшей бури.
И — таинницы рая — разверзли долины
Растворенным наитьям благовонные лона;
И цветы расцветают, как небесные крины;
И колосья клонятся Эздрелона.
Лобный купол круглится, розовея, Фавора;
И лилия утра белее асбеста;
И в блаженную тайну заревого затвора
Неневестная сходит с водоносом Невеста.
ПЕСНИ ИЗ ЛАБИРИНТА
200—205. ПЕСНИ ИЗ ЛАБИРИНТА{*}
1 ЗНАКИ
То пело ль младенцу мечтанье?
Но всё я той песни полн...
Мне снится лучей трепетанье,
Шептанье угаданных волн.
Я видел ли в грезе сонной,
Младенцем, живой узор —
Сень тающей сети зеленой,
С ней жидкого золота спор?
Как будто вечерние воды