Стихотворения (ПСС-2)

В Новгороде глубокий сон,

И все объято тишиной;

Лишь лай домашних псов порой

Набегом ветра принесен.

И только в хижине одной

Лучина поздняя горит;

И Леда перед ней сидит

Одна; немолчное давно

Прядет, гудет веретено

В ее руке. Старуха мать

Над снегом вышла погадать.

И, наконец, она вошла:

Морщины бледного чела

И скорый, хитрый взгляд очей

Все ужасом дышало в ней.

В движенье судорожном рук

Видна душевная борьба.

Ужель бедой грозит судьба?

Ужели ряд жестоких мук

Искусством тайным эту ночь

В грядущем видела она?

Трепещет и не смеет дочь

Спросить. Волшебница мрачна,

Сама в себя погружена.

Пока петух не прокричал,

Старухи бред и чудный стон

Дремоту Леды прерывал,

И краткий сон ей был не в сон!..

И поутру перед окном

Приметили широкий круг,

И снег был весь истоптан в нем

И долго в городе о том

Ходил тогда недобрый слух.

Шесть раз менялася луна;

Давно окончена война.

Князь Рурик и его вожди

Спокойно ждут, когда весна

Свое дыханье и дожди

188

Пошлет на белые снега,

Когда печальные луга

Покроют пестрые цветы,

Когда над озером кусты

Позеленеют, и струи

Заблещут пеной молодой,

И в роще Лады в час ночной

Затянут песню соловьи.

Тогда опять поднимут меч,

И кровь соседей станет течь,

И зарево, как метеор,

На тучах испугает взор.

Надеждою обольщена,

Вотще душа славян ждала

Возврата вольности: весна

Пришла, но вольность не пришла.

Их заговоры, их слова

Варяг-властитель презирал;

Все их законы, все права,

Казалось, он пренебрегал.

Своей дружиной окружен,

Перед народ являлся он;

Свои победы исчислял,

Лукавой речью убеждал!

Рука искусного льстеца

Играла глупою толпой;

И благородные сердца

Томились тайною тоской...

И праздник Лады настает:

Повсюду радость! как весной

Из улья мчится шумный рой,

Так в рощу близкую народ

Из Новагорода идет. Пришли.

Из ветвей и цветов

Видны венки на головах,

И звучно песни в честь богов

Уж раздались на берегах

Ильменя синего. Любовь

189

Под тенью липовых ветвей

Скрывается от глаз людей.

С досадою, нахмуря бровь,

На игры юношей глядеть

Старик не смеет. Седина

Ему не запрещает петь

Про Диди-Ладо. Вот луна

Явилась, будто шар златой,

Над рощей темной и густой;

Она была тиха, ясна,

Как сердце Леды в этот час...

Но отчего в четвертый раз

Князь Рурик, к липе прислонен,

С нее не сводит светлых глаз?

Какою думой занят он?

Зачем лишь этот хоровод

Его внимание влечет?..

Страшись, невинная душа!

Страшися! Пылкий этот взор,

Желаньем, страстию дыша,

Тебя погубит; и позор

Подавит голову твою;

Страшись, как гибели своей,

Чтобы не молвил он: "Люблю!"

Опасен яд его речей.

Нет сожаленья у князей:

Их ненависть, как их любовь,

Бедою вечною грозит;

Насытит первую лишь кровь,

Вторую лишь девичий стыд.

У закоптелого окна

Сидит волшебница одна

И ждет молоденькую дочь.

Но Леды нет. Как быть? Уж ночь;

Сияет в облаках луна!..

Толпа проходит за толпой

Перед окном. Недвижный взгляд

Старухи полон тишиной,

И беспокойства не горят

190

На ледяных ее чертах;

Но тайны чудной налегло

Клеймо на бледное чело,

И вид ее вселяет страх.

Она с луны не сводит глаз.

Бежит за часом скучный час!..

И вот у двери слышен стук,

И быстро Леда входит вдруг

И падает к ее ногам:

Власы катятся по плечам,

Испугом взор ее блестит.

"Погибла!
– дева говорит,

Он вырвал у меня любовь;

Блаженства не найду я вновь...

Проклятье на него! злодей...

Наш князь!.. Мои мольбы, мой стон

Презрительно отвергнул он!

О! ты о мне хоть пожалей,

Мать! мать!.. убей меня!.. убей!.."

"Закон судьбы несокрушим;

Мы все ничтожны перед ним",

Старуха отвечает ей.

И встала бедная, и тих

Отчаянный казался взор,

И удалилась. И с тех пор

Не вылетал из уст младых

Печальный ропот иль укор.

Всегда с поникшей головой,

Стыдом томима и тоской,

На. отуманенный Ильмень

Смотрела Леда целый день

С береговых высоких скал.

Никто ее не узнавал:

Надеждой не дышала грудь,

Улыбки гордой больше нет,

На щеки страшно и взглянуть:

Бледны, как утра первый свет.

Она увяла в цвете лет!..

191

С жестокой радостью детей

Смеются девушки над ней,

И мать сердито гонит прочь;

Она одна и день и ночь.

Так колос на поле пустом,

Забыт неопытным жнецом,

Стоит под бурей одинок,

И буря гнет мой колосок!..

И раз в туманный, серый день

Пропала дева. Ночи тень

Прошла; еще заря пришла

Но что ж? заря не привела

Домой красавицу мою.

Никто не знал во всем краю,

Куда сокрылася она;

И смерть, как жизнь ее, тедша!..

Жалели юноши об ней,

Проклятья тайные неслись

К властителю; ах! не нашлись

В их душах чувства прежних днеи,

Когда за отнятую честь

Мечом бойца платила месть.