Стихотворения разных лет

4 По льду, по снегу, по жасмину, На ладони, снега бледней, Унесла в свою домовину Половину души, половину Лучшей песни, спетой о ней. Похвалам земным не доверясь, Завершив земной полукруг, Полупризнанная, как ересь, Через полог морозный, через Вихри света — смотрит на юг. Что же видят незримые взоры Недоверчивых светлых глаз? Раздвигающиеся створы Верст и зим иль костер, который Заключает в объятья нас? 5 И эту тень я проводил в дорогу Последнюю — к последнему порогу, И два крыла у тени за спиной, Как два луча, померкли понемногу. И год прошел по кругу стороной. Зима трубит из просеки лесной. Нестройным звоном отвечает рогу Карельских сосен морок слюдяной. Что, если память вне земных условий Бессильна день восстановить в ночи? Что, если тень, покинув землю, в слове Не пьет бессмертья? Сердце, замолчи, Не лги, глотни еще немного крови, Благослови рассветные лучи. 1967–1968

IV

Новогодняя ночь

Я не буду спать Ночью новогодней, Новую тетрадь Я начну сегодня. Ради смысла дат И преображенья С головы до пят В плоть стихотворенья — Год переберу, Месяцы по строчке Передам перу До последней точки. Где оно — во мне Или за дверями, В яви или сне За семью морями, В пляске по снегам Белой круговерти, — Я не знаю сам, В чем мое бессмертье, Но из декабря Брошусь к вам, живущим Вне календаря, Наравне с грядущим. О, когда бы рук Мне достало на год Кончить новый круг!.. Строчки сами лягут… 1965

* * *

Стол накрыт на шестерых Розы да хрусталь… А среди гостей моих Горе да печаль. И со мною мой отец, И со мною брат. Час проходит. Наконец У дверей стучат. Как двенадцать лет назад, Холодна рука, И немодные шумят Синие шелка. И вино поет из тьмы, И звенит стекло: «Как тебя любили мы, Сколько лет прошло!» Улыбнется мне отец, Брат нальет вина, Даст мне руку без колец, Скажет мне она: «Каблучки мои в пыли, Выцвела коса, И звучат из-под земли Наши голоса». 1940

Орбита

1 Во вселенной наш разум счастливый Ненадежное строит жилье, Люди, звезды и ангелы живы Шаровым натяженьем ее. Мы еще не зачали ребенка, А уже у него под ногой Никуда выгибается пленка На орбите его круговой. 2 Наша кровь не ревнует по дому, Но зияет в грядущем пробел, Потому что земное земному На земле полагает предел. Обезумевшей матери снится Верещанье четверки коней, Фаэтон, и его колесница, И багровые кубы камней. 3 На пространство и время ладони Мы наложим еще с высоты, Но поймем, что в державной короне Драгоценней звезда нищеты, Нищеты, и тщеты, и заботы О нерадостном хлебе своем, И с чужими созвездьями счеты На земле материнской сведем.

* * *

Порой по улице бредешь — Нахлынет вдруг невесть откуда И по спине пройдет, как дрожь, Бессмысленная жажда чуда. Не то чтоб встал кентавр какой У магазина под часами, Не то чтоб на Серпуховской Открылось море с парусами, Не то чтоб захотеть — и ввысь Кометой взвиться над Москвою, Нет, ты попробуй-ка пройдись На полвершка над мостовою, Когда комета не взвилась, И это назови удачей. Жаль, у пространств иная связь И времена живут иначе. На белом свете чуда нет, Есть только ожиданье чуда. На том и держится поэт, Что эта жажда ниоткуда. Она ждала тебя сто лет, Под фонарем изнемогая, Ты ею дорожи, поэт, Она — твоя Серпуховская, Твой город, и твоя земля, И невзлетевшая комета, И даже парус корабля, Сто лет как сгинувший со света. Затем и на земле живем, Работает и узнаем Друг друга по ее приметам, Что ей придется стать стихом, Когда и ты рожден поэтом. 1946

* * *

Третьи сутки дождь идет, Ковыряет серый лед И вороне на березе Моет клюв и перья мнет (Дождь пройдет). Недаром к прозе (Все проходит) сердце льнет, К бедной прозе на березе, На реке и за рекой (Чуть не плача), к бедной прозе На бумаге под рукой. 1966