Стихотворения. Поэмы

6

Годы „мрачного семилетия“, отмеченные гонениями на живую общественную мысль, изгнанием в Вятку Салтыкова-Щедрина, расправой над кружком Петрашевского и ссылкою в Сибирь на каторжные работы Достоевского, внезапно оборвались в самой середине 50-х годов. 18 февраля 1855 года скоропостижно скончался Николай I, уступив престол своему либерально настроенному сыну, воспитаннику В. А. Жуковского и К. И. Арсеньева Александру П. Вслед за этими событиями, 30 августа 1855 года, пал выдержавший многомесячную осаду и героическую оборону Севастополь. Поражение России в Крымской войне больно ударило по национальному самолюбию патриотически настроенной русской общественности, дало мощный толчок к пробуждению национального самосознания и самоанализа. В стране начался общественный подъем. В этих условиях Некрасов решается на издание сборника своих стихотворений, который выходит в свет в 1856 году.

Некрасов, который находился тогда в Италии на лечении, получил от Чернышевского такое сообщение: „Восторг всеобщий. Едва ли первые поэмы Пушкина, едва ли „Ревизор“ и „Мертвые души“ имели такой успех, как Ваша книга“. Вскоре и Тургенев из Парижа сказал по поводу книги Некрасова знаменательные слова: „А Некрасова стихотворения, собранные в один фокус, – жгутся“.

Сборник открывается своеобразным вступлением – эстетической декларацией „Поэт и гражданин“, в которой отражаются драматические раздумья Некрасова о соотношении высокой гражданственности с полнокровным поэтическим искусством. Эта проблема не случайно заострилась на заре 60-х годов, в предчувствии грядущего общественного подъема. Стихи представляют собой диалог поэта и гражданина. Новое время требует возрождения утраченного в обществе идеала высокой гражданственности, основанного на бескорыстной, духовной, „всеобнимающей“ любви к родине:

Ах! будет с нас купцов, кадетов,

Мещан, чиновников, дворян,

Довольно даже нам поэтов,

Но нужно, нужно нам граждан!

Это же время требует и возрождения высокой поэзии, олицетворением которой в стихах Некрасова является Пушкин.

Но нельзя не заметить, что диалог поэта и гражданина пронизан горьким предчувствием ухода в прошлое той эпохи в истории отечественной культуры, которая была отмечена всеобъемлющим, гармоническим гением Пушкина, достигшим высшего синтеза, органического единства гражданственности и искусства. Солнце пушкинской поэзии закатилось, и пока нет никакой надежды на его восход:

Нет, ты не Пушкин, но покуда

Не видно солнца ниоткуда,

С твоим талантом стыдно спать;

Еще стыдней в годину горя

Красу долин, небес и моря

И ласку милой воспевать…

Так говорит гражданин, требующий от поэта в новую эпоху более суровой и аскетичной гражданственности, уже исключающей „красу небес“ и „ласку милой“, уже существенно ограничивающей полноту поэтического диапазона.

В стихотворении Некрасова отразились глубокие размышления поэта о драматизме развития русского поэтического искусства в эпоху 60-х годов. Образ поэта сполна воплощает в себе этот драматизм. Перед нами герой, находящийся на распутье и как бы олицетворяющий разные тенденции в развитии русской поэзии тех лет, чувствующий назревающую дисгармонию между „гражданской поэзией“ и „чистым искусством“.

Вслед за „Поэтом и гражданином“ в сборнике идут четыре раздела из тематически однородных и художественно тяготеющих друг к другу стихов: в первом – стихи о народе, во втором – сатира на его недругов, в третьем – поэма „Саша“, в четвертом – интимная лирика, „поэзия сердца“ – стихи о дружбе и любви. Внутри каждого раздела стихи идут в обдуманной последовательности и эстетической взаимозависимости и взаимосвязи.

Весь первый раздел, например, превращается в эскиз своеобразной поэмы о народе и его грядущих судьбах. Открывается эта поэма стихотворением „В дороге“, а завершается „Школьником“. Стихи перекликаются друг с другом. Их объединяет образ проселочной дороги, унылой и невеселой, они начинаются с обращения лирического героя к народу: в первом стихотворении – к ямщику, в последнем – к крестьянскому мальчику, идущему в школу.

Мы сочувствуем недоверию ямщика к господам, действительно погубившим несчастную Грушу. Мы проникаемся суровой правдой переживаемой им жизненной драмы. Но мы с горечью замечаем, что недоверие ямщика к господам переносится и на свет знания, просвещения – мужик и в нем видит „господскую“ причуду, „погубившую“ его жену:

На какой-то патрет все глядит

Да читает какую-то книжку…

Инда страх меня, слышь ты, щемит,

Что погубит она и сынишку:

Учит грамоте, моет, стрижет…

Так начинается первый раздел. А вот как он заканчивается: вновь тянется дорога – „небо, ельник и песок“, дорога невеселая и неприветливая. Но вскоре настроение поэта решительно изменяется, так как в народном сознании он замечает благотворный переворот:

Вижу я в котомке книжку.

Так, учиться ты идешь…

Знаю: батька на сынишку

Издержал последний грош.

Тянется дорога, и на наших глазах изменяется, светлеет крестьянская Русь, устремляясь к знанию. Пронизывающий эти и многие другие стихи раздела образ дороги приобретает у Некрасова не только бытовой, но и художественный, метафорический смысл: он усиливает ощущение перемены в духовном мире крестьянина.

Некрасов-поэт очень чуток к тем изменениям, которые совершаются в народной среде. В его стихах крестьянская жизнь изображается по-новому, не как у предшественников и современников. На избранный Некрасовым „дорожный“ сюжет существовало уже много стихов, в которых мчались удалые тройки, звенели колокольчики под дугой, звучали удалые ямщицкие песни. В начале стихотворения „В дороге“ Некрасов как бы напоминает читателю об этой литературной традиции:

Скучно! Скучно!.. Ямщик удалой,

Разгони чем-нибудь мою скуку!

Песню, что ли, приятель, запой

Про рекрутский набор и разлуку…

Но сразу же, круто, решительно обрывается обычный и привычный в русской поэзии ход. Что поражает нас в этом стихотворении? Конечно же речь ямщика, начисто лишенная привычных народно-песенных интонаций. Кажется, будто голая проза бесцеремонно ворвалась в стихи: говор ямщика груб, насыщен диалектизмами. Какие же новые возможности открывает перед Некрасовым-поэтом такой необычный, „приземленный“ подход к изображению народа?

Заметим: в народных песнях и в берущей от них начало „дорожной“ поэзии предшественников Некрасова речь, как правило, идет об „удалом ямщике“, о „добром молодце“ или „красной девице“. Все, что с ними случается, приложимо ко многим людям из народной среды. Песня воспроизводит события и характеры общенационального значения и звучания. Некрасова же интересует другое: как народные радости или невзгоды проявляются в судьбе именно этого, единственного героя. Его привлекает в первую очередь личность крестьянина. Общее в крестьянской жизни поэт высвечивает через индивидуальное, неповторимое. Позднее в одном из стихотворений поэт радостно приветствует деревенских друзей: