Стихотворения. Проза
Шрифт:
Свой собственный растительный и животный мир, равно как и топология, известны японцам в достаточной степени. Люди имеют общее «природное» прошлое; годовой цикл, с учётом всей протяжённости страны с севера на юг, всё же обозрим во всех своих красочных сезонных изменениях, включая всевозможную живность. Сезонность, обилие деталей природного характера — известные характерные черты японской поэзии вообще и хайку в частности. Все эти вещи уже настолько прочно закреплены в литературном каноне, что трудно сказать, узнаёт ли о них японец из жизни или из книги. За определёнными местностями прочно закрепились свои устойчивые смысловые коннотации. Например, любому японцу с рождения известно, что самое красивое цветение сакуры наблюдается в Ёсино (доказательством является упоминание места в классических антологиях), в то время как самое красивое буйство красных клёнов можно узреть, разумеется, в Нара, в районе реки Тацута. Даже если на самом деле всё не так, это никого особо
Ни в коей мере не претендуя на роль биографа, я не стану подробно останавливаться на «этапах большого пути» длиной всего в пятьдесят лет. Общие сведения доступны. 5 Интереснее представить себе живого человека без лишней бронзы. В бедном платье, в дырявой шляпе, с котомкой и дорожным посохом. Дзэнского монаха, чудаковатого странника. Вообразить себе трудности с документами во время проверки на какой-нибудь очередной заставе, внезапный дождь, промокшую бумагу, случайную тихую радость при виде печальной в своём увядании красоты, так остро ценимую чувствительными японскими натурами. Общение с учениками, общение с учителями, поэтические компании, поэтические турниры, вся специфика человеческих отношений. Проза Басё содержит богатый материал для романа о нём.
5
См. предисловие к Мацуо Басё. Избранная проза / Пер. с яп., предисл. и коммент. Т.Л. Соколовой-Делюсиной. — СПб.: Гиперион, 2000. — 288 с.
Такому типу личности, как Басё, совсем не к лицу официоз признания, пафосно изданное полное собрание сочинений, прочие рукотворные памятники. Скорее тут подходит замечательный образ, с японской тщательностью созданный Юрием Норштейном для первой миниатюры (как раз именно хокку) коллективной мульти-рэнга «Зимние дни». И всё же выходит очередная книжка, какой-никакой факт признания, да ещё за рубежом. Пожелаем этому сборнику благодарного и благосклонного читателя, а чтобы придать этому вступлению налёт хайбуна, приведём в конце стихотворение замечательного историка-японоведа Александра Николаевича Мещерякова.
Мацуо Басё
Никакого мяса — только кости и кровь, только гора и вода. Пусть города вздымаются плотью и дымится в котлах жратва, только дымка туманит глаза. Хотел стать камнем — превратился в слова.Стихотворения
Покидая родину
Облачная гряда Легла меж друзьями… Простились Перелетные гуси навек.Новогоднее утро
Всюду ветки сосен у ворот. Словно сон одной короткой ночи Промелькнули тридцать лет.Богачи лакомятся вкусным мясом, могучие воины довольствуются листьями и кореньями сурепки. А я — я просто-напросто бедняк
Снежное утро, Сушеную рыбу глодать одному — Вот моя участь.Мой друг Рика прислал мне в подарок саженцы банановой пальмы
Бананы я посадил. О молодой побег тростника, Впервые тебе я не рад!В хижине, крытой тростником
Как стонет от ветра банан, Как падают капли в кадку, Я слышу всю ночь напролет.