Стихотворения. Рассказы. Гора

– Видишь ли, дорогая моя, если бы я полагался только на свой ум,- улыбнулся Пореш,- я огорчался бы всякий раз, когда что-нибудь противоречит моим желаниям и убеждениям. Я не думаю, чтобы потрясение, которое пришлось вам испытать, принесло бы вам вред. В свое время я тоже восстал против всех и вся и покинул дом, ни на минуту не задумываясь над тем, чем это мне грозит. Во всех сложностях, через которые проходит теперь общество, чувствуется рука всевышнего. И разве мне дано знать, что именно желает он создать из этого очищающего хаоса? Что такое для него «Брахмо Самадж» и что такое индуизм? Он видит прежде всего человека.

Пореш-бабу закрыл глаза, как бы погрузившись в уединение своего сердца.

– Послушай, Биной,- заговорил он опять, после некоторого молчания,- ты сам знаешь, что общественное устройство в нашей стране тесно переплетено с религией и, следовательно, ни одна общественная церемония не обходится без религиозного обряда. Ты, конечно, отдаешь себе отчет в том, что для тебя будет невозможно ввести в круг своего общества человека, не придерживающегося ваших религиозных воззрений.

Лолита не поняла до конца смысла этих слов, ибо она никогда не знала, в чем именно заключается разница между «Брахмо Самаджем» и другими религиозными общинами. Она считала, что между обрядами и обычаями разных общин существенной разницы нет. Ей казалось, что расхождение между общинами так же неощутимо, как различия между ее семьей и Биноем. Она даже не подозревала, что существуют какие-то особые препятствия, которые могли бы помешать их свадьбе по обрядам правоверных индуистов.

– Вы имеете в виду, что во время свадебной церемонии нам придется кланяться изваянию божества? – спросил Биной.

– Да,- ответил Пореш-бабу, взглянув на дочь.- Сможет ли Лолита согласиться с этим?

Биной тоже посмотрел на Лолиту и увидел по ее лицу, что при мысли об этом все в ней возмутилось.

Чувство увлекло Лолиту в области, до той поры неведомые ей, и ловушки подстерегали ее здесь на каждом шагу. Жалость охватила Биноя, но вместе с ней пришла и твердая решимость защитить девушку. Ему столь же невыносимо было бы наблюдать, как смертоносные стрелы останавливают ее неукротимый порыв к победе, как и видеть это благородное создание сломленным и побежденным.

Некоторое время Лолита сидела, опустив голову. Затем она подняла на Биноя свои выразительные нежные глаза.

– Вы и в самом деле искренне, всем сердцем почитаете идолов? – спросила она.

– Нет, нет,- без малейшего колебания ответил Биной.- Идол для меня не бог, а всего лишь символ индуизма.

– Но нужно ли проявлять внешние знаки почтения перед тем, кого вы в душе считаете всего лишь символом? – спросила она.

– Я не допущу поклонения идолу на нашей свадебной церемонии,- твердо заявил Биной, обращаясь к Порешу.

– Ты не продумал всего этого как следует, Биной,- сказал Пореш, вставая.- Ведь этот серьезный шаг касается не только вас. Нельзя забывать, что брак не только личное, но и общественное дело. Мой совет тебе – подожди несколько дней, подумай. Не спеши с решением.

И Пореш ушел в сад и стал гулять там взад и вперед по дорожке.

Лолита тоже направилась было к выходу, но внезапно остановилась и сказала, обращаясь к Биною:

– Если в нашем желании нет ничего плохого, неужели мы отступим с позором только потому, что оно не совпадает с правилами какой-то общины? У меня это не укладывается в голове. Выходит, что лицемерие общество терпит, а справедливость порицает.

Биной медленно подошел к Лолите и, глядя прямо ей в глаза, сказал:

– Я не боюсь никакой общины. Если мы соединимся и приютом нашим будет истина, можно ли во всем мире найти общину выше этой.

И в эту минуту в комнату ворвалась Бародашундори.

– Биной, я слышала, что ты решил не вступать в члены «Брахмо Самаджа»! Это правда? – повышенным тоном спросила она.

– Я отказываюсь от церемонии в общине,- ответил Биной,- но я согласен принять наставление какого-нибудь почтенного гуру.

– Что значит весь этот обман и интриги?! – накинулась на него Бародашундори вне себя от ярости.- Зачем же ты два дня притворялся и уверял, что готов к церемонии? Обманывал меня и всех в «Брахмо Самадже»? А ты подумал о том, что губишь Лолиту?

– Но ведь далеко не все в «Брахмо Самадже» согласны с тем, чтобы Биной сделался его членом,- возразила девушка.- Ты же читала газету. Зачем вообще вступать при таких обстоятельствах?

– Да, но без этого о свадьбе не может быть и речи,- сказала Бародашундори.

– Почему, собственно, не может? – спросила Лолита.

– Вы, что же, собираетесь устроить свадьбу по индуистскому обряду?

– Вполне возможно,- ответил Биной,- я сделаю все, чтобы устранить любые препятствия, которые могут встретиться.

Бародашундори онемела. Когда же оцепенение прошло, она резко сказала:

– Уходи отсюда, Биной! Ступай прочь из нашего дома! И чтобы я больше никогда тебя здесь не видала!

Глава шестидесятая

Шучорита была уверена, что сегодня Гора придет. С самого раннего утра ее охватило волнение. Но, радуясь предстоящей встрече, она в то же время испытывала неясный страх; укоренившиеся с детства понятия и привычки на каждом шагу сталкивались с идеями Горы, звавшего ее к новой жизни, и это волновало и тревожило ее.

Вчера, например, увидев, как благоговейно склонился Гора перед идолом, стоявшим в комнате тетки, она была по-настоящему потрясена. И напрасно утешала она себя, говоря: «Ну и что ж из того, что он поклонился идолу. Ничего не поделаешь – такова уж его вера»,- воспоминание об этом продолжало мучить ее.

Всякий раз, замечая в поведении Горы что-нибудь резко противоречащее ее собственным религиозным взглядам, она невольно замирала от страха. Неужели господь так и не дарует ей душевного покоя?

Желая показать хороший пример Шучорите, гордившейся своими современными взглядами, Хоримохини и на этот раз повела Гору в свою молельню. И он снова в почтении склонился перед изваянием.

Как только он спустился в комнату Шучориты, она спросила его:

– Неужели вы действительно верите в идолов?

– Да, я действительно верю,- ответил Гора неестественным, напряженным голосом.

Шучорита опустила голову и ничего не сказала. Кроткая, безмолвная печаль девушки поразила Гору.

– Выслушайте меня,- поспешно проговорил он.- Признаюсь вам: я и сам не знаю – верю ли я в идолов или нет, но я, во всяком случае, уважаю религию народа моей страны. Религиозные обряды, складывавшиеся в течение тысячелетий, не могут не вызывать у меня чувства благоговения. Я не способен, подобно христианским миссионерам, относиться к ним с презрительной враждебностью.