Стихотворения. Зори. Пьесы

Борсо и Торелло идут за ним на террасу. Гвидо остается один; прислонившись к колонне, он смотрит вдаль. В продолжение последующей сцены крики становятся все громче и громче и стремительно приближаются. (На террасе.) Улицы, площадь, деревья и окна – всюду, куда ни посмотришь, народ… Машут руками, глядят неотрывно… Камни, листья и кровли преобразились в людей…

Но где же Джованна?… Я только облако вижу, оно то рассеивается, то надвигается!… Борсо! Мое слабое зренье изменяет моей любви… Старость, слезы, тревога мне застилают глаза… Они лишь одно существо ищут в огромной толпе, ищут – и не находят… Где она?… Ты ее видишь? Куда мне идти к ней навстречу?…

Борсо (удерживает его). Нет, нет, не ходите!… В толпе не проберешься. Народ валом валит… Давят женщин, детей… Да и к чему? Ванна сама скоро здесь будет… Вот она, вот она!… Подняла голову, заметила нас… Ускоряет шаги, смотрит и улыбается…

Марко. Вы видите ее, а я не вижу!… О мертвые мои глаза!… Впервые я проклинаю немощную старость… Она так много мне открыла, ныне ж лицо Джованны скрыла от меня… Вам, Борсо, хорошо видна Джованна?… Какое выраженье у нее?

Борсо. Она возвращается с великою славой… Она как бы озаряет толпу…

Торелло. А что за человек идет с Джованной рядом?…

Борсо. Не знаю… Он мне незнаком… Лицо его скрывает повязка…

Марко. Прислушайтесь к крикам восторга… Дворец весь дрожит, сыплется дождь лепестков, колышется мраморный пол, из-под ног ступени уходят, бешеный вихрь ликованья нас от земли оторвет… Я прозреваю!… Толпа у решетки… Толпа расступилась…

Борсо. Да, толпа раздалась, и Джованна проходит между двумя живыми стенами – стенами славы, любви… К ногам Джо-ванны бросают драгоценности, пальмовые ветви, цветы… Матери протягивают ей младенцев, чтобы она их коснулась, мужчины падают ниц и целуют камни, по которым она ступает… Берегитесь!… Они приближаются… Они не владеют собой… Если они взберутся по лестнице, мы будем смяты, растоптаны… К счастью, со всех сторон сбегается стража и преграждает дорогу толпе… Я прикажу оттеснить народ и, если еще не поздно, запереть сейчас же ворота…

Марко. Нет, нет! Пусть и в этом дворце расцветает веселье, как расцвело оно в сердце народа!… Любовь народа безмерна, безбрежна, ей нужен простор, так пусть же она все преграды сметет!… Народ столько вынес, теперь он спасен, так пусть же радость его выйдет из берегов!… О мой бедный, мой добрый народ!… Я вместе с тобою готов кричать во весь голос!… О Ванна! О Ванна!… Тебя ли я вижу?… (Бросается навстречу к Ванне.)

Борсо и Торелло удерживают его.

Скорей, скорей поднимайся!… Они меня не пускают… Они боятся веселья!… Скорей, скорей поднимайся! Ты прекрасней Юдифи и непорочней Лукреции!… [46] Скорей, скорей поднимайся! Иди по цветам! (Подбегает к мраморным вазам, рвет обеими руками цветы и усыпает ими лестницу.) И у меня есть цветы, чтобы приветствовать жизнь!… И у меня есть лавры, лилии, розы, чтоб увенчать ими славу!

Исступленный рев толпы. На террасе появляется Ванна вместе с Принчивалле. Она бросается в объятия Марко, который стоит на нижней ступени внутренней лестницы. Толпа затопляет лестницу, террасу, галереи, но все же держится на почтительном расстоянии от группы, образуемой Ванной, Принчивалле, Марко, Борсо и Торелло.

46

Лукреция – жена Тарквиния Коллатина, родственника Тарквиния Гордого. Ее обесчестил сын Тарквиния Гордого. Заставив отца и мужа поклясться, что они отомстят преступнику, Лукреция заколола себя на их глазах (VII в. до н. э.).

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Те же, Принчивалле и Ванна.

Ванна (в объятиях Марко). Я счастлива, отец… Марко (сжимает ее в объятиях). Я тоже счастлив, что снова вижу дочь!… Сквозь поцелуи дай наглядеться на тебя, Джованна!… Ты вся сияешь – ты как будто с неба явилась к нам, и небо торжествует и славит возвращение твое!… Ни одного луча в твоих глазах заклятому, проклятому врагу не удалось, как видно, погасить; он с уст твоих улыбки не согнал…

Ванна. Я все тебе скажу… Но где же Гвидо?… Сейчас ему на сердце станет легче…

Марко. Поди к нему – он тут… Меня он гонит, и, может быть, по-своему он прав. Тебе ж простит он благородный грех. Приди скорей к нему в объятья, Ванна! Мой взгляд последний пусть запечатлеет воскресшую в сердцах у вас любовь!…

Гвидо идет навстречу к Ванне. Ванна хочет с ним заговорить, хочет кинуться к нему в объятия, но Гвидо резким движением останавливает и отталкивает ее.

Гвидо (обращаясь к окружающим, отрывисто, резко и властно). Оставьте нас!

Ванна. Нет, нет, не уходите!… Ведь ты же ничего не знаешь, Гвидо!… Сейчас я расскажу тебе и всем… Я непорочною к тебе вернулась, меня никто не вправе упрекнуть…

Гвидо (прерывает ее, отталкивает и в порыве ярости возвышает голос). Не подходи, не прикасайся ко мне!… (Наступая на толпу, которая начала было наполнять залу, но теперь подается назад.) Вы слышали?… Я прошу вас удалиться и оставить нас одних. Я здесь такой же господин, как вы у себя. Борсо и Торелло, позовите стражу! А, я вас понял!… После пира вам непременно нужно зрелище!… Но на зрелище я вас не позову – оно не для вас, вы его недостойны… У вас есть и вино и мясо. Я заплатил за всех, чего же вам еще?… А я прошу об одном: оставьте мне мое горе,- кажется, небольшое одолжение… Ступайте есть и пить, а мне не до пиров!… Идите! Все равно вам слез моих не видеть!… Без промедления!…

Безмолвное движение в толпе, после чего она постепенно начинает расходиться.

Прочь, прочь, вам говорят!… (Хватает за руку отца.) И ты тоже уходи! Главное, ты уходи! Прежде всего ты уходи, потому что это твоя вина!… Ты моих слез не увидишь!… Я хочу быть один, совершенно один, как в могиле, тогда я наконец пойму все!… (Заметив стоящего неподвижно Принчивалле.) А вы?… Кто вы такой? Вы стоите, подобно статуе под покрывалом… Кто вы – позор или смерть?… Разве вы не слышали, что я всех просил удалиться?… (Выхватив у стража алебарду.) Вы ждете, чтобы я вас ударил?… Вы беретесь за шпагу?… Моя шпага при мне, но сейчас я ее не обнажу… Я прибегну к ней при встрече с другим человеком… и только с ним… Но что означает повязка у вас на лице?… Мне сейчас не до маскарадов… Вы не отвечаете?… Погодите, я узнаю, кто вы такой… (Хочет сорвать повязку с лица Принчивалле.)

Ванна (становится между ним и Принчивалле и отводит его руку). Не трогай его!…

Гвидо (в изумлении). Это ты, Ванна?… Откуда у тебя сила взялась?…

Ванна. Этот человек – мой спаситель…

Гвидо. А, он тебя спас!… Спас уже после… когда уже было поздно… Что и говорить, благодеяние великое… Но все же лучше…

Ванна (в сильном волнении). Дай же мне наконец сказать, Гвидо!… Умоляю тебя!… Ты все поймешь с первого слова… Говорят тебе, он меня спас, он меня пощадил, он меня оберег… Он не тронул меня… Сюда он пришел под моею охраной… Я дала ему слово за себя, за тебя – за нас обоих… Возьми себя в руки… Не прерывай меня… Он не сказал ни единого слова, он не сделал ни одного движения, которое могло бы…