Стихотворения
Шрифт:
Над самым ухом пели на щеке.
Прошел скрипач с футляром и левкоем,
Похожий на пингвина вдалеке.
И длинный город сделался мишенью
Воспоминаний острых, как стекло,
Нисколько не препятствуя смешенью
Того, что было, с тем, что быть могло.
Тогда вдали душа твоя возникла -
Молочно-светлый след карандаша
Из неопубликованного цикла,
Которым так жива моя душа!
Приблизилась, вгляделась, как чужая,
И вопросила в голос: - Как живешь?
–
Заранее
Моих признаний прямоту и ложь.
Я тихо и достойно отвечала:
– Мое здоровье лучше, чем тогда.
Не знаю, что рассказывать сначала,
Что после, что и вовсе никогда…
Молчание раздалось напоследок.
Душа вернулась - ты еще читал.
А я пошла по золотому следу
Туда, где упирается квартал
В мою гордыню. Там играла лира.
Я шла одна. И, судя по всему,
Мой путь лежал в такую область мира,
Куда, как в рай, идут по одному.
1965
Источник: Прислал читатель
Сверкающим снегом,
Цветущим оврагом,
Ликующим светом,
Волхвующим слогом
Я вызвана к жизни,
К пылающей бездне -
Не кем-то, а страждущим
Творческим богом.
Не кем-то, а страждущим
Творческим богом
Я призвана буду
За смертным порогом
Ответить за все
На судилище строгом.
Не чванной ухмылкой,
Не злобою пылкой
Я буду судима неотвратимо,
И прощена, и щадима
Во многом -
Не кем-то, а страждущим
Творческим богом.
Не кем-то, а страждущим
Творческим богом,
Была я любима,
Была не забыта,
Любима, хранима,
Не насмерть забита
В году недалеком,
В страданье глубоком -
Не кем-то, а страждущим
Творческим богом.
Не кем-то, а страждущим
Творческим богом
Приказано быть мне
Свирелью и рогом,
Ликующим светом,
Волхвующим слогом
В устах пастуха,
Рыбака, дровосека…
Свирелью и рогом
В устах человека
Приказано странствовать
Мне по дорогам -
Не кем-то, а страждущим
Творческим богом!
Источник: Прислал читатель
Я не кланяюсь наглому хаму,
Не спускаю обид подлецу,
И с разбойником я не желаю
Петь, свистеть, говорить по душам.
У меня - не разбойное дело,
И не подлая - почва моя,
И судьба не на хамах воздвиглась,
А на чести моей и любви.
Ненавижу (на то моя воля!)
Трюки лжи, акробатику лести,
Цирковую улыбку проныры
И
нахала копеечный фарс.Божьей волей я сделана крепко,
У меня-не дырявая крыша,
У меня - не трухлявые стены,
Окна светлые, с видом на мир.
Разве кровельщик мой златоустый,
Разве мой чудодейственный плотник,
Разве мой светоносный стекольщик
Мне позволят распутство и срам -
Чтобы кланялась наглому хаму,
А мерзавцу спускала обиды,
И с разбойником вдруг пожелала
Петь, свистеть, говорить по душам?
Источник: Прислал читатель
Ребенок рисует ребенка
В одежде нездешних людей.
Ребенок рисует ребенка
В одежде индейских вождей.
Неопытный гений находит
В чертах произвольных родство,
И вот из «оттуда» выходит
Родное ему существо.
Оно говорит, суетится,
Оно разгоняет тоску,
На левом - летящая птица
И сердце - на правом боку.
Оно благодарно за счастье
Лежать на столе до конца.
Оно проявляет участье
К обидам и скукам творца.
Ни в чем никогда не откажет,
Смешит, как никто не умел.
Оно не посмеет, не скажет:
– О, боже, как ты надоел!
–
Должно же быть что-то на свете
Твоим навсегда, насовсем.
И это предчувствуют дети,
И ими рисуются дети,
И так же рождаются дети,
И верности хочется всем.
1962
Источник: Прислал читатель
Румяные и бледные огни
В полночных струях плавали привольно,
Луна лежала в облачной тени,
Сияя поперечно и продольно.
Была моста чугунная скула
Озарена толпой горящих склянок,
А издали казалось, что спала
Богиня из породы мавританок.
Цепные украшения на ней
Замкнулись в раннем детстве, в колыбели,
И к благодати всех простых камней
Сто драгоценных камней голубели.
Глубокое дыханье божества -
Свидетельство могучих сновидений,-
Прошелестела на бегу листва,
Замкнув калитку собственных владений.
Сквозным двором и пыльным пустырем
Я вышла к дому. В облачной бутыли
Плыла луна молочным пузырем,
Огни увяли в склянках и остыли.
Я - мастер сны заказывать. Во сне
Вернулось детских дней великолепье,
И чей-то ключ навек замкнул на мне
Тяжелые, таинственные цепи:
Одну - перебирали мать с отцом,
Другую - сын, а третью - друг. С четвертой