Стихотворения

(4 августа 1837)

Два прощания

"Как ты, моя Красавица, Лишилась вдруг Двух молодцев. Скажи же мне, Как с первым ты Рассталася — Прощалася?" — "Рассталась с ним Я весело; Прощалася — Смеялася… А он ко мне, Бедняжечка, Припал на грудь Головушкой; И долго так Лежал, молчал; Смочил платок Горючими… — Ну, бог с тобой, — Промолвил мне. Схватил коня, Поехал в путь, В чужих краях Коротать век". — "И ты над ним Смеялася? Его слезам Не верила? Скажи ж теперь, Мудреная, Как ты с другим Прощалася?" — "Другой не то… Не плакал он, Но и теперь Все плачу я. Ах, обнял он Так холодно; Так сухо речь Повел со мной: — Я еду вишь, Ненадолго; Еще с тобой Увидимся И доволи Наплачемся. — По сердцу ли Такой привет? Махнул рукой, Не кланяясь, В мое лицо Не смотрючи, Пустил коня — И был таков". — "Кто ж памятней Останется Душе твоей, Красавица?" — "Мне первого, Конечно, жаль; Но я люблю Последнего".

(28 сентября 1837)

Вопрос (Дума)

Как ты можешь Кликнуть солнцу: "Слушай, солнце! Стань, ни с места! Чтоб ты в небе Не ходило, Чтоб на землю Не светило!" Стань на берег, Глянь на море: Что ты можешь Сделать морю, Чтоб вода в нем Охладела, Чтобы камнем Затвердела? Какой силой Богатырской Шар вселенной Остановишь, Чтоб не шел он, Не кружился? Как же быть мне В этом мире — При движеньи — Без желанья? Что мне делать С буйной волей, С грешной мыслью, С пылкой страстью? В эту глыбу Земляную Сила неба Жизнь вложила И живет в ней, Как царица! С колыбели — До могилы Дух с землею Ведут брани: Земь не хочет Быть рабою — И нет мочи Скинуть бремя; Духу ж неба Невозможно С этой глыбой Породниться… Много ль время Пролетело? Много ль время Есть впереди? Когда будет Конец брани? За кем поле? Бог их знает! В этой сказке Цель сокрыта; В моем толке Смысла нету, Чтоб провидеть Дела божьи… За могилой Речь безмолвна; Вечной тьмою Даль одета… Буду ль жить я В бездне моря? Буду ль жить я В дальнем небе? Буду ль помнить, Где был прежде? Что я думал Человеком?.. Иль за гробом Все забуду, Смысл и память Потеряю?.. Что ж со мною Тогда будет, Творец мира, Царь природы?..

(20 сентября 1837)

Человеческая мудрость (Дума)

Что ты значишь в этом мире, Дух премудрый человека? Как ты можешь кликнуть солнцу: "Слушай, солнце! Стань, ни с места! Чтоб ты в небе неходило! Чтоб на землю не светило!" Выдь на берег, глянь на море — Что ты можешь сделать морю, Чтоб вода в нем охладела, Чтобы камнем затвердела? Чем, какою тайной силой Шар вселенной остановишь, Чтоб не шел он, не кружился?.. Перестрой же всю природу! Мир прекрасен… Ты не хочешь… Нет, премудрый, ты не можешь! Да не можешь, раб пространства, Лет и времени невольник. Будь ты бездна сил, идей, Сам собой наролни небо, Будь ты (все), один и всюду, Будь ты бог — и слово — дело!.. Но когда уж это (все), Бесконечно и одно, Есть пред нами в ризе света, — То другой уж власти нет… Все, что есть, — все это божье; И премудрость наша — божья.

(20 сентября 1837)

Божий мир (Дума)

Отец света — вечность; Сын вечности — сила; Дух силы есть жизнь; Мир жизнью кипит. Везде триединый, Возвавший все к жизни! Нет века ему, Нет места ему! С величества трона, С престола чудес Божий образ — солнце К нам с неба глядит И днем поверяет Всемирную жизнь. В другом месте неба Оно отразилось — И месяцем землю Всю ночь сторожит. Тьма, на лоне ночи И живой прохлады, Все стихии мира Сном благословляет. Свет дает им силу, Возрождает душу. В царстве божьей воли, В переливах жизни — Нет бессильной смерти, Нет бездушной жизни!

(1837)

(Воронеж)

Пора любви

Весною степь зеленая Цветами вся разубрана, Вся птичками летучими — Певучими полным — полна; Поют они и день и ночь. То песенки чудесные! Их слушает красавица И смысла в них не ведает, В душе своей не чувствует, Что песни те волшебные: В них сила есть любовная; Любовь — огонь; с огня — пожар… Не слушай их, красавица! Пока твой сон — сон девичий — Спокоен, тих до утра дня; Как раз беду наслушаешь: В цвету краса загубится, Лицо твое румяное Скорей платка износится. Стоит она, задумалась, Дыханьем чар овеяна; Запала в грудь любовь — тоска, Нейдет с души тяжелый вздох; Грудь белая волнуется, Что реченька глубокая — Песку со дна не выкинет; В лице огонь, В глазах туман… Смеркат степь; горит заря… Весной в реке при месяце, Поит коня детинушка; Сам думает он думушку Про девицу заветную: "Четвертый год, как я люблю Меньшую дочь соседскую… Пойдешь за ней на улицу, Затеешь речь сторонкою — Так нет куда! сидит, молчит… Пошлешь к отцу посвататься — Седой старик спесивится: — Нельзя никак — жди череда. Болит моя головушка, Щемит в груди ретивое, Печаль моя всесветная, Пришла беда незваная; Как с плеч свалить не знаю сам. И сила есть — да воли нет; Наружи клад — да взять нельзя, Заклял его обычай наш; Ходи, гляди, да мучайся, Толкуй с башкою прежнею… Возьму ж я ржи две четверти, Поеду ж я на мельницу; Про мельника слух носится, Что мастер он присушивать. Скажу ему: "Иван Кузьмич! К тебе нужда есть кровная: Возьми с меня, что хочешь ты, Лишь сделай мне по своему." В селе весной, при месяце, Спокойно спит крещеный мир; Вдоль улицы наш молодец Идет сам-друг с соседкою, Промеж себя ведут они О чем то речь хорошую. Дает он ей с руки кольцо — У ней берет себе в обмен; А не был он на мельнице, Иван Кузьмич не грешен тут. Ах, степь ты, степь зеленая, Вы пташечки певучие, Разнежили вы девицу, Отбили хлеб у мельника. У вас весной присуха есть Сильней присух нашептанных…

ЛЕС

(Посвящено памяти А. С. Пушкина)

Что, дремучий лес, Призадумался, Грустью темную Затуманился? Что Бова-силач Заколдованный, С непокрытою Головой в бою Ты стоишь-поник, И не ратуешь С мимолетною Тучей-бурею. Густолиственный Твой зеленый шлем Буйный вихрь сорвал — И развеял в прах. Плащ упал к ногам И рассыпался… Ты стоишь-поник, И не ратуешь. Где ж девалася Речь высокая, Сила гордая, Доблесть царская? У тебя ль, было, В ночь безмолвную Заливная песнь Соловьиная… У тебя ль, было, Дни — роскошество, — Друг и недруг твой Прохлаждаются… У тебя ль, было, Поздно вечером Грозно с бурею Разговор пойдет; Распахнет она Тучу черную, Обоймет тебя Ветром-холодом. И ты молвишь ей Шумным голосом: "Вороти назад! Держи около!" Закружит она, Разыграется… Дрогнет грудь твоя, Зашатаешься; Встрепенувшися, Разбушуешься: Только свист кругом, Голоса и гул… Буря всплачется Лешим, ведьмою И несет свои Тучи за море. Где ж теперь твоя Мочь зеленая? Почернел ты весь, Затуманился… Одичал, замолк… Только в непогодь Воешь жалобу На безвременье. Так-то, темный лес, Богатырь Бова! Ты всю жизнь свою Маял битвами. Не осилили Тебя сильные, Так дорезала Осень черная. Знать, во время сна К безоружному Силы вражие Понахлынули. С богатырских плеч Сняли голову — Не большой горой, А соломинкой…

(1837)

Первая песня лихача Кудрявича

С радости-веселья Хмелем кудри вьются; Ни с какой заботы Они не секутся. Их не гребень чешет — Золотая доля, Завивает в кольцы Молодецка удаль. Не родись богатым, А родись кудрявым: По щучьему веленью Все тебе готово. Чего душа хочет — Из земли родится; Со всех сторон прибыль Ползет и валится. Что шутя задумал — Пошла шутка в дело; А тряхнул кудрями — В один миг поспело. Не возьмут где лоском, Возьмут кудри силой; И что худо — смотришь, По воде поплыло! Любо жить на свете Молодцу с кудрями, Весело на белом С черными бровями. Вовремя да в пору Медом речи льются; И с утра до ночи Песенки поются. Про те речи-песни Девушки все знают; И о кудрях зиму Ночь не спят, гадают. Честь и слава кудрям! Пусть их волос вьется; С ними все на свете Ловко удается! Не под шапку горе Голове кудрявой! Разливайтесь песни! Ходи, парень, браво!

(1837)

Вторая песня лихача Кудрявича

В золотое время Хмелем кудри вьются; С горести-печали Русые секутся. Ах, секутся кудри! Любит их забота; Полюбит забота — Не чешет и гребень. Не родись в сорочке, Не родись талантлив — Родись терпеливым И на все готовым. Век прожить — не поле Пройти за сохою; Кручину, что тучу, Не уносит ветром. Зла беда — не буря — Горами качает, Ходит невидимкой, Губит без разбору. От ее напасти Не уйти на лыжах; В чистом поле найдет, В темном лесе сыщет. Чуешь только сердцем: Придет, сядет рядом, Об руку с тобою Пойдет и поедет… И щемит и ноет, Болит ретивое — Все — из рук вон плохо, Нет ни в чем удачи. То — скосило градом, То — сняло пожаром… Чист кругом и легок; Никому не нужен… К старикам на сходку Выйти приневолят, — Старые лаптишки Без онучь обуешь; Кафтанишка рваный На плечи натянешь; Бороду вскосматишь, Шапку нахлобучишь… Тихомолком станешь За чужие плечи… Пусть не видят люди Прожитова счастья.

(1837)

Две жизни (Дума)

Две жизни в мире есть. Одна светла, горит она, как солнце; В ее очах небесный тихий день; В сиянии — святая мысль и чувство; Ее живая сила так роскошно Звучит свободной и разумной речью. И это — жизнь земнова духа; Долга она, как божья вечность… Другая жизнь темна; В ее очах — земная грусть и ночь; И спит она сном крепким и мятежным, Таится мысль в ее цветистых формах, Но не звучит свободной речью; Наклоннее во тьме она к молчанью. И это — жизнь земнова праха; Кратка она, как блеск звезды падучей…

(1837)

Царство мысли (Дума)

Горит огнем и вечной мыслью солнце; Осенены все той же тайной думой, Блистают Звезды в беспредельном небе; И одинокий, молчаливый месяц Глядит на нашу землю светлым оком. Во тьме ночи возникает мысль созданья; Во свете дня она уже одета, И крепнет в веяньи живой прохлады, И спеет в неге теплоты и зноя. Повсюду мысль одна, одна идея, Она живет и в пепле и в пожаре; Она и там — во огне, в раскатах грома; В сокрытой тьме бездонной глубины; И там, в безмолвии лесов дремучих; В прозрачном и пловучем царстве вод глубоких, В их зеркале и в шумной битве волн; И в тишине безмолвного кладбища; На высях гор безлюдных и пустынных; В печальном завываньи бурь и ветра; В глубоком сне недвижимого камня; В дыхании былинки молчаливой; В полете к облаку орлуных крылий; В судьбе народов, царств, ума и чувств, всюду — Она одна, царица бытия!

(1837)

Измена суженой (Русская песня)

Жарко в небе солнце летнее, Да не греет меня, молодца; Сердце замерло от холода, От измены моей суженой. Пала грусть — тоска тяжелая На кручинную головушку; Мучит душу мука смертная, Вон из тела душа просится. Я пошел к людям за помочью, — Люди с смехом отвернулися; На могилу к отцу, матери, — Не встают они на голос мой. Замутился свет в глазах моих, Я упал в траву без памяти… В ночь глухую буря страшная На могиле подняла меня… В ночь, под бурей, я коня седлал; Без дороги в путь отправился — Горе мыкать, жизнью тешиться, С злою долей переведаться…