Стихотворения
Шрифт:
* * *
Попытка душу разлучитьС тобой, как жалоба смычка,Еще мучительно звучитВ названьях Ржакса и Мучкап. Я их, как будто это ты,Как будто это ты сама,Люблю всей силою тщеты,До помрачения ума. Как ночь, уставшую сиять,Как то, что в астме – кисея,Как то, что даже антресольПри виде плеч твоих трясло. Чей шепот реял на брезгу? О, мой ли? Нет, душою – твойОн улетучивался с губВоздушней капли спиртовой. Как в неге прояснялась мысль!Безукоризненно. Как стон.Как пеной, в полночь, с трех сторонВнезапно озаренный мыс.У СЕБЯ ДОМА
Жар на семи холмах,Голуби в тлелом сенце.С солнца спадает чалма:Время менять полотенце(Мокнет на днище ведра)И намотать на купол. В городе – говор мембран,Шарканье клумб и кукол. Надо гардину зашить:Ходит, шагает масоном.Как усыпительно – жить!Как целоваться – бессонно! Грязный, гремучий, в постельПадает город с дороги.Нынче за долгую степьВеет впервые здоровьем.Черных имен духотыНе исчерпать.Звезды, плацкарты, мосты,Спать!ЕЛЕНЕ
Я и непечатнымСловом не побрезговал бы,Да на ком искать нам?Не на ком и не с кого нам. Разве просит арум У болота милостыни?Ночи дышат даромТропиками гнилостными. Будешь – думал, чаял —Ты с того утра виднеться,Век в душе качаясьЛилиею, праведница! Луг дружил с замашкойФауста, что ли, Гамлета ли,Обегал ромашкой,Стебли по ногам летали. Или еле-еле,Как сквозь сон овеиваяЖемчуг ожерельяНа плече Офелиином. Ночью бредил хутор:Спать мешали перистыеТучи. Дождик кутал Ниву тихой переступью Осторожных капель.Юность в счастье плавала, какВ тихом детском храпеНаспанная наволока. Думал, – Трои б век ей,Горьких губ изгиб целуя:Были дивны векиЦарственные, гипсовые. Милый, мертвый фартукИ висок пульсирующий.Спи царица СпартыРано еще, сыро еще. Горе не на шуткуРазыгралось, навеселе.Одному с ним жутко.Сбесится, – управиться ли? Плачь, шепнуло. Гложет?Жжет? Такую ж на щеку ей!Пусть судьба положит —Матерью ли, мачехой ли.КАК У НИХ
Лицо лазури пышет над лицомНедышащей любимицы реки.Подымется, шелохнется ли сом, —Оглушены. Не слышат. Далеки. Очам в снопах, как кровлям, тяжело.Как угли, блещут оба очага.Лицо лазури пышет над челомНедышащей подруги в бочагах,Недышащей питомицы осок. То ветер смех люцерны вдоль высот, Как поцелуй воздушный, пронесет,То, княженикой с топи угощен,Ползет и губы пачкает хвощомИ треплет речку веткой по щеке,То киснет и хмелеет в тростнике. У окуня ли ёкнут плавники, —Бездонный день – огромен и пунцов.Поднос Шелони – черен и свинцов.Не свесть концов и не поднять руки... Лицо лазури пышет над лицомНедышащей любимицы реки.ГРОЗА, МОМЕНТАЛЬНАЯ НАВЕК
А затем прощалось летоС полустанком. Снявши шапку, Сто слепящих фотографийНочью снял на память гром. Меркла кисть сирени. В этоВремя он, нарвав охапкуМолний, с поля ими трафилОзарить управский дом. И когда по кровле зданьяРазлилась волна злорадстваИ, как уголь по рисунку,Грянул ливень всем плетнем, Стал мигать обвал сознанья:Вот, казалось, озарятсяДаже те углы рассудка,Где теперь светло, как днем!* * *
Любимая, – жуть! Когда любит поэт, Влюбляется бог неприкаянный.И хаос опять выползает на свет,Как во времена ископаемых. Глаза ему тонны туманов слезят.Он застлан. Он кажется мамонтом.Он вышел из моды. Он знает – нельзя:Прошли времена и – безграмотно. Он видит, как свадьбы справляют вокруг.Как спаивают, просыпаются.Как общелягушечью эту икруЗовут, обрядив ее, – паюсной. Как жизнь, как жемчужную шутку Ватто,Умеют обнять табакеркою. И мстят ему, может быть, только за то,Что там, где кривят и коверкают, Где лжет и кадит, ухмыляясь, комфортИ трутнями трутся и ползают,Он вашу сестру, как вакханку с амфор,Подымет с земли и использует. И таянье Андов вольет в поцелуй,И утро в степи, под владычествомПылящихся звезд, когда ночь по селуБелеющим блеяньем тычется. И всем, чем дышалось оврагам века,Всей тьмой ботанической ризницыПахнёт по тифозной тоске тюфяка,Поделиться с друзьями: