В сапогах бутылками,Квасом припомажен,С новою гармоникойСтоит под крыльцом.На крыльце вертлявая,Фартучек с кружевцом,Каблучки постукивают,Румяная лицом.Ангел мой, барышня,Что же ты смеешься,Ангел мой, барышня,Дай поцеловать!Вот еще, стану я,Мужик неумытый,Стану я, беленькая,Тебя целовать!18 апреля 1910 – май 1914
Когда-то гордый и надменный…
Когда-то
гордый и надменный,Теперь с цыганкой я в раю,И вот – прошу ее смиренно:«Спляши, цыганка, жизнь мою».И долго длится пляс ужасный,И жизнь проходит предо мнойБезумной, сонной и прекраснойИ отвратительной мечтой…То кружится, закинув руки,То поползет змеей, – и вдругВся замерла в истоме скуки,И бубен падает из рук…О, как я был богат когда-то,Да всё – не стоит пятака:Вражда, любовь, молва и злато,А пуще – смертная тоска.11 июля 1910
Где отдается в длинных залах…
Где отдается в длинных залахБезумных троек тихий лёт,Где вина теплятся в бокалах, –Там возникает хоровод.Шурша, звеня, виясь, белея,Идут по медленным кругам;И скрипки, тая и слабея,Сдаются бешеным смычкам.Одна выходит прочь из круга,Простерши руку в полумглу;Избрав назначенного друга,Цветок роняет на полу.Не поднимай цветка: в нем сладостьЗабвенья всех прошедших дней,И вся неистовая радостьГрядущей гибели твоей!..Там всё – игра огня и рока,И только в горький час обидИз невозвратного далёкаПечальный ангел просквозит…19 июля 1910
Сегодня ты на тройке звонкой…
Сегодня ты на тройке звонкойЛетишь, богач, гусар, поэт,И каждый, проходя сторонкой,Завистливо посмотрит вслед…Но жизнь – проезжая дорога,Неладно, жутко на душе:Здесь всякой праздной голи многоОстаться хочет в барыше…Ямщик – будь он в поддевке темнойС пером павлиньим напоказ,Будь он мечтой поэта скромной, –Не упускай его из глаз…Задремлешь – и тебя в дремотеОн острым полоснет клинком,Иль на безлюдном поворотеК версте прикрутит кушаком,И в час, когда изменит воля,Тебе мигнет издалекаВ кусте темнеющего поляЛишь бедный светик светляка…6 августа 1910
В неуверенном, зыбком полете…
В неуверенном, зыбком полетеТы над бездной взвился и повис.Что-то древнее есть в поворотеМертвых крыльев, подогнутых вниз.Как ты можешь летать и кружитьсяБез любви, без души, без лица?О, стальная, бесстрастная птица,Чем ты можешь прославить творца?В серых сферах летай и скитайся,Пусть оркестр на трибуне гремит,Но под легкую музыку вальсаОстановится сердце – и винт.Ноябрь 1910
Без слова мысль, волненье без названья…
Без слова мысль, волненье без названья,Какой ты шлешь мне знак,Вдруг взбороздив мгновенной молньей знаньяГлухой декабрьский мрак?Всё призрак здесь – и праздность, и забота,И
горькие года…Что б ни было, – ты помни, вспомни что-то,Душа… (когда? когда?)Что б ни было, всю ложь, всю мудрость века,Душа, забудь, оставь…Снам бытия ты предпочла отвекаНесбыточную явь…Чтобы сквозь сны бытийственных метаний,Сбивающих с пути,Со знаньем несказанных очертаний,Как с факелом, пройти.Декабрь 1911
Ветр налетит, завоет снег…
Ветр налетит, завоет снег,И в памяти на миг возникнетТот край, тот отдаленный брег…Но цвет увял, под снегом никнет…И шелестят травой сухойМои старинные болезни…И ночь. И в ночь – тропой глухойИду к прикрытой снегом бездне…Ночь, лес и снег. И я несуПостылый груз воспоминаний…Вдруг – малый домик на поляне,И девочка поет в лесу.6 января 1912
Шар раскаленный, золотой…
Борису Садовскому
Шар раскаленный, золотойПошлет в пространство луч огромный,И длинный конус тени темнойВ пространство бросит шар другой.Таков наш безначальный мир.Сей конус – наша ночь земная.За ней – опять, опять эфирПланета плавит золотая…И мне страшны, любовь моя,Твои сияющие очи:Ужасней дня, страшнее ночиСияние небытия.6 января 1912
Сквозь серый дым от краю и до краю…
Сквозь серый дым от краю и до краюБагряный светЗовет, зовет к неслыханному раю,Но рая – нет.О чем в сей мгле безумной, красно-серой,Колокола –О чем гласят с несбыточною верой?Ведь мгла – всё мгла.И чем он громче спорит с мглою будней,Сей праздный звон,Тем кажется железней, непробуднейМой мертвый сон.30 апреля 1912
Есть минуты, когда не тревожит…
Есть минуты, когда не тревожитРоковая нас жизни гроза.Кто-то на плечи руки положит,Кто-то ясно заглянет в глаза…И мгновенно житейское канет,Словно в темную пропасть без дна…И над пропастью медленно встанетСемицветной дугой тишина…И напев заглушенный и юныйВ затаенной затронет тишиУсыпленные жизнию струныНапряженной, как арфа, души.Июль 1912
Болотистым пустынным лугом…
Болотистым пустынным лугомЛетим. Одни.Вон, точно карты, полукругомРасходятся огни.Гадай, дитя, по картам ночи,Где твой маяк…Еще смелей нам хлынет в очиНеотвратимый мрак.Он морем ночи замкнут – дальныйПростор лугов!И запах горький и печальныйТуманов и духов,И кольца сквозь перчатки тонкой,И строгий вид,И эхо над пустыней звонкойОт цоканья копыт –Всё говорит о беспредельном,Всё хочет нам помочь,Как этот мир, лететь бесцельноВ сияющую ночь!Октябрь 1912