Стихотворения

Стихира генеральская, она же Куропаткинская

Исполняется при встречах главнокомандующих и прочего генералитета, возвращающихся на родину с полей битв маньчжурских

Взбранный воевода отступительный, Яко избавлен от побед! Восписуют тя штабы твои, полководче! Но, яко имущий команду всепобедимую, От бед своих нас свободи, да поем ти: Сгинь от нас, несчастье разнесчастное!

Стихира обыскная

Се – жандарм грядет во полунощи, И блажен муж, его же обрящет бдяща! Кольми паче блаженна бдящая жена, «Литературу» в печке сожегшая, Шрифт и браунинги в речку спустившая, Во сретенье жандарма чистосердне уготованная! Не ворвется он к ней в спальню, гремя шпорами, Не поднимет с постели полуголую, Не покажет понятым тело белое. Если треснет нагайкою, – не по нагим плечам, Не поставит босыми ногами на холодный пол, Не принудит в развращенном виде перед ним стоять, На допросе неумытном ответ держать — Во единой ночной рубашечке Под открытою форточкою. Лишь велит он у жены благоразумныя Понятым пошарить за пазухою, Поискать крамолы под юбками — Не таит ли умысла противу самодержавия, — Да прикажет протокол подписать: «Всем довольна, не имею претензии!»

Стихира императорская

[5]

Читается членами императорской фамилии ежедневно пред отходом ко сну

Отче наш! Хорошо, что еси на небеси, А если бы ты был на земли, То поселил бы тебя Вуич где-нибудь вдали, Да исполнится воля Дурново И да приидет царствие его! Заем в Европе даждь нам днесь, Петру Николаевичу овса отвесь, А народ пусть заплатит долги наши, — Только не так, как мы платим кредиторам нашим! Не подведи нас под покушение, Но избави нас от Каляева!

5

Ранее, цензурного гонения для, печаталась яко «министерская».

Стихира издательская

Воспою прокимен: Акимов – злой скимен… Суди ж меня, судия Неправедный!!!

Стихира Кронштадтская

Исполняется на радениях иоаннитов и тому подобных празднествах российской юродивости, преимущественно же – во сретение преподобного отца протоиерея Иоанна Ильича Сергиева, от черных сотен суща, бабия пророка, блаженномздоимца, всих плутов и казеннотатей молитвенника и дреймадернаго чудотворца

Плуте тихий Хмельныя славы! Близ тебя, священнаго, Близ тебя, блаженнаго, Жулик на мазурике И вор на плуте! Выведше тебе из тьмы на солнце, Видевше свет газетный, Ждем до конца Еще немного, Чтобы твои плутни прокурор накрыл!

Стихира бутербродная

Поется хором пред редакционными завтраками сотрудников газеты «Русское государство» [6]

6

За не столь праведною, сколь скаредною кончиною «Русского государства» и прекращением сопряженных с оным завтраков стихира сия временно вышла из употребления, но не без упования паки воскреснуть. А завтракают ныне в «России».

Иже в девятый раз ассигновку Матюшенскому написавый, Иже Гапону-попу протекцию оказавый, Иже Ушакова и Коренева возложивый на лоно, Иже поощрявый Зубатова во время оно, Вящаго провокаторства учредивый мытарства, — Хвален еси, соченший ны «Русское государство»! Девять тысяч на завтраки, – что может быть слаще? Восписуем же, братие, что – несть власти аще! Девятьсот тысяч бюджета! – пляшите, зовите: Славься сим, болярин, граф Сергей Юльевич Витте!

Стихиры Чухнинския

Рекомендуются к умному чтению кандидатам в палачи, пред исполнением экзекуции [7]

8

Разбойника нечестиваго искал еси вотще, Чтобы лейтенанта Шмидта повесити. Разбойникам нечестивым, плююще, отказавшимся, Милосердия пример явил еси, адмирале, Четырьмя залпами Шмидта поразивый! Двенадцатью пулями Шмидта пронзивый! Молимся ти, разбойников устыждение, Молимся ти, дисциплины насаждение: Яко палачам неопытным, даруй нам свое научительство!

9

Аще и во гроб низвел еси бессмертных, Но флотскую сокрушил еси силу И остался на бобах – победитель, Министерству телеграфируяй: «Радуйтеся! Лейтенант Шмидт и матросы расстреляны, «Пантелеймон» и «Очаков» на дно пущены! Разрешите утопить остальную флотилию, С офицерством и с командами, Дабы в эскадре Черноморской порядок был!»

7

Сия и следующая стихиры в честь выбывшаго из флотских еписков адмирала Чухнина сохраняются в сем молитвослове исключительно на случай скорого открытия мощей означенного угодника, чудесами своими, уже при жизни своей, посрамившаго славу как Серафима Саровскаго, так и Феодосия Черниговского, и всех прочих собственноручных его величества чудотворцев.

Стихира Тимирязевская

Чертог твой Вижду, Витте мой, [8] Но охоты не имам, Да вниду в онь. Страшновато с твоим скопом Сопричислиться: Никаким потом иссопом Не очиститься!

Стихира жандармская, или Ответственный вопль на запрос начальства о превышении власти и злоупотреблении оною

Ваши превосходительства, услышьте нас! Услышьте нас, ваши превосходительства! Укорение Спиридоновой не женственное, Яко обличила нас письмом, Благоволите считать не существующим, Да не подвергнемся суду! Но трудам нашим в поощрение, — Яко истязуемо девиц, Не имеющих к начальству почтения И посягающих на государственный строй, — Явите к нам велию милость, Да не устрашимся вовек! При исполнении служебных обязанностей Ни стыда у нас, ни совести, ни чести нет. И не то еще творит наше усердие, Да не всё выходит на белый свет. Рука руку моет, ваши превосходительства! Ваши превосходительства, волк волка не ест! Соизвольте положить милостивую резолюцию, Да возликуем и процветем, яко сельний крин: Представьте нас к денежной награде С командировкою за границу на казенный счет, Удостойте нас святыя Анны второй степени И производства в следующий чин!

8

Обращение должно меняться соответственно имени того благочестивого вельможи, коий занимает пост министра-президента. Так, под игом г. Столыпина достойно и праведно есть воспевать: «Петя мой!»

Стихира бальная

Исполняется на фестивалях гг. министров внутренних дел – незадолго до переселения оных из мира земного в мир небесный

Давид играше, Давид скакаше Перед ковчегом Веселыми ногами. Дурново играше, Дурново скакаше После расстрелов, Перед гробами. Министры не приехали, Послы заболели, Дамы не хотели: Ох, бал, бал, бал! Лучше б ты не бывал! Без министров, без послов Праздник всё же был готов: Гости наезжали С усами, с усами, Гостей угощали Овсами, овсами. Дурново увещевал, Чтобы каждый ликовал: Веселися, пристав! Радуйся, подчасок! Ходи живо, сыщик! Шевелись, брандмейстер! Воспляшите, дворники! Танцуй, околоточный! И не унывай, жандарм!!!

Стихира безвыходная

С особенным чувством должна исполняться молодыми людьми еврейского происхождения

От юности моея Мнози борют мя напасти: В университет хотел бы я, А меня сажают в части! Мечтал я во время оно, Что буду прилежный студент: Ненавидящие Сиона Подвели меня под «процент»! Как поехал я в Питер из Бреста, Сыщик в тот же уселся вагон. Обязательны мне в месяц три ареста И высылка – на каждый сезон. О, когда б вы в моей шкуре побывали! В году триста шестьдесят пять дней: У меня обысков – меньше едва ли… Я клянусь вам, как честный еврей! Шарят, где револьверы, бомбарды: Не хотят взять во вниманье то, Что давно уже я снес в ломбарды Зонтик, брюки, шляпу и пальто! Так меня ощупывают строго, Будто в каждом пальце – по ножу, Будто, лишь тряхни меня немного, И тотчас я браунинг рожу! Я знаком всем русским прокурорам, Мне жандармов неизвестных нет, Я живу в тюрьме иль под надзором, По этапу исходил весь свет. Записали меня, бедного, бундистом, Увезли в Архангельск жить! После – нет: признали сионистом, — Переводят в Кадников тужить! Каждый нерв истерзан, каждый атом! С нашим братом счеты так просты: Записали социал-демократом — И отправили в «Кресты»! А вчера я снова был утешен — Мне сказал тюремный офицер: «Вероятно, будешь ты повешен, Яко социалист-революционер!»

Стихира царская

Годится на каждый день, но с особенным чувством исполняется в годовщину 9-го января

Спаси, господи, люди твоя И защити достояние твое От нечестивейшаго императора нашего Николая Александровича, Да твое не расстреляет Под крестом твоим жительство!

Стихира романовская, благодарственная, или Гимн признательной России во славу его императорского величества Николая II Александровича, императора Царскосельскаго, царя Петергофскаго, великаго князя Охранскаго и пр., и пр., и всея «Полярныя звезды» самодержца