Стивен Эриксон Падение Света

Было почти невозможно заметить бледность на лицах Детей Света, однако Ренарр показалось, что она уловила перемену выражения милого, совершенного лица Синтары. Впрочем, обида оказалась недолгой, Синтара снова заулыбалась и вздохнула.
– Хунн Раал придумывает титулы, дабы утвердить свое место в новой религии, милорд. "Смертный Меч" означает первого и главного служителя Отца Света.

– Он готов предоставить себе воинственную роль в вашем культе.

Как ни странно, этот укол оказался еще болезненнее - Синтаре не сразу удалось опомниться.
– Милорд, уверяю, это не просто культ.
– Она сделала почти беспомощный жест.

– Видите блеск Святого Света? Видите, как самый воздух пронизан субстанцией Света?

– Глаза закрыты, тело желает сна, - зарычал Урусандер, - но я вижу его.

– Милорд, вас называют Отцом Светом.

– Синтара, меня зовут Вета Урусандер, и единственный титул мой - командующий легионом. С чего вы взяли, будто я желаю брака с Матерью Тьмой? Что, - голос становился все грубее, - в моем прошлом заставило вас с Хунном Раалом считать, будто я желаю ее в жены?

– Ничто, - отвечала Синтара, - кроме вашей верности идеям чести и долга.

– Долга? Кто назвал его так? Не Мать Тьма. И не аристократы. Вы окружили меня ожиданиями, верховная жрица, однако рев оглушает лишь одно ухо. Со стороны второго доносится благая тишина.

– Больше не так, - возразила Синтара, и Ренарр уловила в ее повадке нечто вроде торжества.
– Я вошла в контакт с Верховной Жрицей Эмрал Ланир. О нет, не я стала инициатором. Милорд, она признала необходимость равновесия, перемен ради справедливости. Он даже признает насущность союза Матери Тьмы и Отца Света. Милорд, если она не говорит от имени богини, к чему титул верховной жрицы? Так? Да, - шагнула она ближе к полководцу, - мы ищем лишь способа начать.

– Назначенный брак, - горько улыбнулся Урусандер, - завоюет мир для королевства. Избавившись от выбора, мы удовольствуемся одной тропой.

– Мать Тьма снисходит к вам. Не это ли победа?

– Но Легион Хастов готовится к войне.

Верховная жрица пренебрежительно махнула рукой.
– Просто восстанавливается, милорд. Могло ли быть иначе?

– Лучше было бы закопать проклятое оружие, - заявил Урусандер.
– Или переплавить. Хаст Хенаральд слишком усовершенствовал свое искусство, коснувшись тайн, кои следует оставить нетронутыми. Я осуждаю измену Хунна Раала, хотя частично понимаю его резоны. Однако доведите до вашего Смертного Меча, Синтара: есть у него священный титул или нет, ответить за преступления придется.

Ее брови взлетели: - Милорд, он не признает моего старшинства, как я ни стараюсь. Впервые услышав о придуманном им титуле, я обратилась к Старому Языку, ища альтернативы, более подходящей для храмовой иерархии. И нашла титул Дестрианта, то есть верховного жреца, не принадлежащего ни одному храму. Владения Дестрианта лежат, скорее, за границами освященной земли.
– Она замолкла, пожимая плечами.
– Он отказался. Если Хунну Раалу суждено ответить за преступления, лишь Отец Свет сможет вести суд.

– Не его командир?

В ответе Синтары звучал намек на сарказм.
– Жду новостей о ваших попытках, милорд. Полагаю, он недавно избавился от звания капитана.

– Где он сейчас?

– Известно, что он вернулся в лагерь Легиона. Есть проблема с ротами, вышедшими на охоту за Шаренас Анкаду.

Упоминание имени Шаренас вызвало на лице Урусандера хмурую гримасу. Он снова отвернулся к окну - единственный понятный Ренарр знак смятения.

Синтара стояла, как бы ожидая прямого взгляда. В конце концов, командующий не позволил ей уйти. Вскоре ее взор коснулся Ренарр, сидевшей на стуле около письменного стола. Жрица кашлянула.
– Благословение тебе, Ренарр - прости, что не заметила твоего присутствия. Все хорошо?

"Я столь незначительна, что меня не замечают? Вряд ли". – Честно говоря, я разочарована, - сказала Ренарр,- хотя воображаю, как твой ручной историк добавит этой встрече значительности, сочиняя разнообразные отчеты для потомков. Полагаю, его присутствие необходимо, учитывая нужду в каком-нибудь Священном Писании, тирадах о рождении славного Света и так далее.
– Она улыбнулась.
– Если не будет лень, я тоже составлю пару свитков. Было бы странно, если бы новорожденная религия не раскололась на секты. Не следует ли как можно скорее посеять семена раскола? Книга Сагандера и ее противоположность, Книга Ренарр, приемной Дщери Отца Света. Воображаю, какие начнутся священные войны, как затрясется древо, еще не пустившее корней.

Синтара вяло ей подмигнула.
– Цинизм, Ренарр, есть пятно на душе. Оно несет горечь даже для тебя самой. Иди в Палату Света. Молитвы и труд избавят тебя от проблем.

"Проблем? О, женщина, ты называешь пятном мой герб? Он вычерчен в душе, и сулить воздаяние не смеешь ни ты, ни Свет, ни вами сотворенные храмы" . - Благодарю за приглашение, Верховная Жрица. Не сомневайтесь, я поняла чувство, лежащее за вашим пожеланием.

Сагандер ткнул пальцем в сторону Ренарр и почти прорычал: - Ты не дочь по крови, потаскуха. Осторожнее со словами!

Урусандер тут же обернулся.
– Уберите проклятого умника из комнаты, Синтара. Что до записей о встрече, моя рука не дрогнет. Сагандер, ваши писания мне отлично известны, поскольку искажают все возможные идеи правосудия. Ваш ум не равен задаче, продиктованной желанием сердца, и годы, очевидно, ничего не дали вам, кроме многих слоев озлобленности. Вон отсюда!

Синтара упрямо распрямила спину.
– Милорд, Мать Тьма ожидает нашего формального ответа.

– Мать Тьма или Эмрал Ланир?

– Хотите, чтобы Мать адресовалась лично к вам? Она говорит устами Верховной Жрицы. Иная интерпретация невозможна.

– Да ну? Невозможна? А вы говорите за меня? Или Хунн Раал присвоил себе это право? Сколько же у меня будет голосов? Сколько разных моих ликов узрит ваш драгоценный Свет?

– Хунн Раал действительно архимаг, - бросила Синтара, наполняя титул презрением.
– Превращает в пародию волшебство, которое исследует. И все же источник - Свет. Мы обладаем силой, милорд, этого нельзя отрицать.

– Я возражал против пренебрежения, - рассердился Урусандер.
– Ничего более.
– Гнев стал ощутимым, заставляя тело командующего дрожать.
– Выказал чувство горечи, молил о чем-то похожем на справедливое воздаяние за жертвы, принесенные нами ради государства. Я говорил перед знатью, требуя выделить нам земли в виде компенсации, но получил отказ. Вот, верховная жрица, семя моего негодования. А теперь... вы и многие другие оседлали мое недовольство, и нас несет на волне смерти и разрушения. Где же тут справедливость?