Стивен Эриксон Падение Света

– Когда вы призовете Легион Хастов?

Сильхас моргнул, пожал плечами: - Скоро, думаю. Но это нелепо. Мы собрали армию оборванцев в безумном железе, чтобы бросить против лучшего войска государства.

– А дом-клинки Великих Домов?

– Я удивлен вашему интересу.

– Не к дом-клинкам, - согласился Гриззин Фарл.
– Но я предвижу нечто, ожидающее Легион Хастов - хотя слишком смутно. Лишь ощущение, будто его судьба лепится, готовит невообразимое будущее.

– Можно уже считать их проклятыми, - сказал Сильхас.
– Легион стал отражением государственного безумия. Нет славы в том, чтобы вылезти из могил. Как и из рудников, из свежих курганов. Какой бы дух не впаял Хаст Хенаральд в железо своих кузниц, гибель трех тысяч запачкала его. Так вы еще удивляетесь, что я не готов призвать такую армию?

– Их участь не вам решать, Сильхас Руин.

– Правда? Так кто ее определит?

– Я дурной пророк, - заметил Гриззин Фарл.
– Но вижу смутное пятно, слышу голос, отдающий приказы.

– Но не мой.

– Нет. Этот голос принадлежит Аномандеру.

Сильхас прерывисто вздохнул.
– Так он возвращается. Хорошо. С меня уже хватит. Скажите, Азатенай, есть ли более быстрые пути к волшебству?

Вопрос обдал Гриззина Фарла холодом. Он уронил взор на кружку в руках, видя тусклый отблеск света на поверхности эля.
– Не те, - сказал он, - которые вы приветствовали бы.

– Все же хочется услышать.

Гриззин Фарл покачал головой, вставая.
– Я слишком долго заставляю ждать историка. Друг мой, забудьте последние слова. Дурной совет. Предстоящие дни будут достаточно плохи и без обращения к подобным соблазнам.
– Поклонившись лорду, Азатенай покинул стол.

"Защитник Пустоты, не этого пути, никакого пути. В следующую встречу я, разумеется, поддамся твоим настояниям, Сильхас Руин, увижу амбиции, кои ты оправдаешь необходимостью. Легкие пути не следует приветствовать - это я сказал - но убившему страх не страшны чужие предостережения, верно?

Драконус, Каладан Бруд. Неведомая сестра Т'рисс. Смотрите, что мы тут начали. Волки проснулись, а мы бросаем слова на кровавую тропу.

Пусть найдут способ ублажить голод, как и следует.

Но ох, что же мы тут начали!"

Снаружи небо над улицами уязвимого города казалось странно разбитым, тьма и свет ползли, будто осколки, будто рассыпалось грязное стекло. Гриззин Фарл смотрел увлажнившимися глазами.

Цинизм и ярость, пьющие друг друга. "Этак можно снова ощутить себя молодым".

Он пошел в Цитадель. Пора было поговорить с историком.

Орфанталь застыл на пороге. Он видел историка Райза Херата, усевшегося в кресло около камина, который только что пробудился к жизни. Комната была промозглой и темной, лишь языки пламени плясали на дровах.

– Он здесь, - сказал историк, показывая на пол у башмаков.
– Входи, Орфанталь. Ребрышко прибежал такой запыхавшийся, что я думал, ты его загнал.

Стискивая деревянный меч, Орфанталь вошел. Пес, прикорнувший у очага, успел уже заснуть.

– Слишком много битв за один день, Орфанталь. Он уже не так молод, как прежде.

– Стану воином, у меня будут ручные волки. Два. Натасканные для войны.

– Ага, ты предвидишь для нас долгую войну.

Орфанталь присел у камина, левый бок обдало теплом.
– Кедорпул говорит, эти вещи никогда не кончаются. Если не одна причина, так другая. Потому что мы любим драться.

– Не всегда так было. Было время, Орфанталь, когда мы любили охоту. Но и тогда, согласен, мы жаждали крови. Мы приручили животных, которыми можно питаться, но охотники не унимались. Были как детишки, не желающие взрослеть - ведь власть таится в возможности дарить жизнь или смерть. Невиновность жертв для детей не важна. Их желания слишком себялюбивы, чтобы думать о жертвах капризов.

Орфанталь нагнулся, чтобы почесать рваные уши Ребрышка. Пес вздохнул во сне.
– Грип Галас перерезал одному мужчине горло. От уха до уха. Потом отрубил голову и написал что-то на лбу.

Райз довольно долго молчал. Потом хмыкнул: - Ну... У нас действительно война. Грип Галас ведь спас твою жизнь?

– Он убил того мужчину ради лошади.

– Полагаю, он видел в том нужду. Грип Галас - муж чести. Он отвечал за тебя. Готов поспорить, что ты видел тогда гнев Грипа. В наше время быть на другой стороне - преступление, караемое смертью.

– Герои не злятся.

– Еще как, Орфанталь. Наверняка. Зачастую именно гнев влечет их на героические дела.

– И что их злит?

– Несправедливости мира. Когда это затрагивает их лично, герои негодуют и полнятся несогласием. Герой не потерпит то, что "должно быть". И он не думает. Он действует. Свершает подвиги. Нечто невыразимое становится явным и, видя, мы не можем дышать. Можем лишь восхищаться храбростью и умением отвергать правила.

– Не думаю, что Грип Галас герой, - ответил Орфанталь. Огонь разгорался в камине, пламя охватывало колотые поленья. Скоро ему будет слишком жарко сидеть, но не сейчас.

– Вероятно, нет, - согласился историк.
– Он, боюсь, слишком прагматичен для героизма.

– Что вы делаете в покоях Гриззина Фарла?

– Жду его возвращения. А ты?

– Искал Ребрышко. Он часто сюда ходит. Они с Гриззином друзья.

– Помню, будто Азатенай вытащил пса из Дорсан Рил. То есть спас жизнь. Уверен, это может выковать связь.

– Лорд Сильхас Руин тоже друг Гриззина.

– Точно?

Орфанталь кивнул.
– У них общая беспомощность.

– Прости?

– Так говорит Гриззин. Белая тень темной силы брата. Кожа, говорил он, подведет Сильхаса, хотя это и несправедливо. Многие делают нехорошие вещи, чтобы скрыть внутренние недостатки.

– Похоже, Азатенаю много есть что сказать тебе.

– Потому что я молодой, - объяснил Орфанталь.
– Он говорит, потому что я не понимаю, о чем он. Так и сказал. Но я понимаю его лучше, чем ему кажется. Я видел сон, там была огромная дыра в земле позади меня, и она росла, а я бежал чтобы не упасть в нее, пробегал через каменные стены и горы, и по дну больших озер, через лед иснег. Бежал и бежал, чтобы не свалиться в дыру. Если бы не та дыра, я никогда не пробежал бы сквозь стену и так далее.

– Итак, нас приводят в действие скрытые недостатки.

Орфанталь кивнул. Попятился от растущего пламени, но комната оставалась холодной.

– Как продвигаются твои занятия?

Пожимая плечами, Орфанталь снова погладил бок Ребрышка.
– Кедорпул занят всей этой магией. Я скучаю по маме.

– По тете, ты имел в виду.

– А, да. По тете.

– Орфанталь, ты уже встречал другую заложницу Цитадели?

Он кивнул.
– Молодая. И стеснительная. Убегает от меня в безопасную комнату. Запирает дверь, чтобы я не мог войти.