Стивен Эриксон Падение Света
Шрифт:
Явно не желая расхолаживаться, Куллис продолжал: - Но у армии есть и сердце, медленно стучащий барабан в центре груди. Истинный командир знает, что он должен овладеть им прежде всего.
– Куллис, довольно.
– Сегодня, сир, сердце командует головой.
Методично мыслящий сержант двигался медленными шагами, постепенно восходя к истине, которую Хеврал угадал с первых слов. Лорд Илгаст Ренд слишком разъярился и ускоряющийся пульс сердца привел их на гребень долины, под холодный свет утра. Враг напротив - это сплошь, на подбор герои Куральд Галайна. Хуже того, не они пошли маршем на Хранителей, устроив
"И будет просто бросить укор в начале гражданской войны к ногам лорда Илгаста и всех нас, хранителей".
– Мы гадаем, сир, - Куллис уклончиво глянул на капитана, - когда же вы подадите голос.
– Голос? О чем ты?
– Кому лучше знать мысли Калата...
– Калата Хастейна здесь нет.
– Лорд Илгаст...
– Принял командование Хранителями, сержант. И кто же тут у нас "гадает"?
– Куллис фыркнул: - Ваши близкие, сир. Все мы глядим на вас. Сейчас, сир. Все они смотрят на вас.
– Я передал слова Хунна Раала, и лорд принял решение, как ответить.
– Да, сир, вижу нож в его руке. Но мы, кровяные бурдюки, покрылись смертным потом.
Хеврал отвел глаза. Тошнотворный пруд в его животе забурлил. Он окинул взглядом длинный строй хранителей на одетых в деревянные доспехи лошадях - спокойные плюмажи дыхания, временами голова дернется от укуса москита. Товарищи его недвижны в седлах, лакированные пластины кирас блестят в ярком утреннем свете. И под краями шлемов, видел он, глаза слишком юные для всего этого.
"Мои благословенные чудаки, вам было неуютно в солдатских мундирах. Вы всегда держались в стороне от шумных компаний. Вы могли предстать перед дюжиной чешуйчатых волков и не моргнуть глазом. Скакать вокруг Витра, не жалуясь на ядовитый воздух. Сейчас вы ждете призыва к наступлению и атаке. Мои дети.
Мои кровяные бурдюки".
– Сир.
– Легион Урусандера жаждет именно этого, - произнес Хеврал.
– Собрав силы, они должны были схлестнуться с Хранителями, прежде чем идти на Харкенас. Легион не мог оставить нас за спиной. Мы встретились с ними на мертвой траве, под холодным ветром, но грезим о грядущей весне.
– Сир...
Хеврал повернулся к солдату, лицо его исказилось.
– Думаешь, все капитаны вдруг онемели?
– прошипел он.
– Вы, дурни, вообразили, что мы проглотили желчь и покорно склонились перед командиром?
Куллис даже отпрянул от капитана.
– Слушай, - говорил тот.
– Я здесь не командую. На какой позор ты меня толкаешь? Думаешь, я не поскачу рядом с тобой? Не вытащу копье, не нацелю его? Бездна тебя забери, Куллис - ты счел меня трусом!
– Сир, я не это имел в виду. Простите!
– Не я ли предостерегал от разговоров про доверие?
– Вы, сир. Извините.
Тут их внимание привлекли голоса. Все внимание было на дне долины, где две фигурки бежали - одна преследовала другую.
Они в молчании наблюдали за убийством.
Застрельщики подошли, прогнали дитя и продолжили наступление.
Через миг голос Илгаста Ренда ясно разнесся по морозному воздуху.
– Похоже, Легион плохо смотрит за обозом. Подумайте хорошенько об увиденном позоре, хранители, и о жестокости детства. Хунн Раал командует на
– Слова не породили эха, ветер слишком быстро их уносил. Чуть помолчав, лорд продолжил: - Но вы уже не дети. Пробудите же скопище воспоминаний и дайте ответ!
Умные слова, решил Хеврал. Бередят старые раны.
– Готовить копья, выходим. Капитаны Хеврал и Шелат, команда - синие флажки, пойдете галопом с флангов. Мы окружим застрельщиков и покончим с ними.
Хеврал натянул удила.
– К отряду, сержант. Надеюсь, все удачно рассчитано - я уже вижу вражеских пикинеров.
– Они оставили гребень, - сказал Куллис, пока они скакали к флангу.
– Но склон им помогает.
– Хотя и нашим лошадям меньше бежать.
Кивнув, Хеврал сказал: - Видя деревянные доспехи, они считают, наши лошади изнежены. Но их ждет сюрприз, сержант.
– Точно, сир!
– Илгаст Ренд был солдатом. Помни - он не новичок в битвах.
– Буду ждать синих флажков, сир.
– Правильно, сержант.
Они прибыли к расположению своего отряда и развернулись - как раз прозвучал сигнал к наступлению.
– Осторожнее, хранители!
– крикнул Хеврал, вспомнив неровности склона.
Капитан возглавил спуск. Его лошадь спешила перейти с рыси в галоп, однако он крепко натянул поводья и откинулся в седле, заставляя животное умерить пыл.
Застрельщики - каждый нес по три-четыре копья - расходились шире. Казалось, они заколебались, замедлились, видя набегающую конницу.
Слева от Хеврала заржал конь, сломав ногу в рытвине или яме и уронив седока.
– Будьте настороже!
– рявкнул Хеврал.
– Оценивайте каждый шаг!
Привлекаемые потом и тяжелым дыханием москиты клубились все гуще. Хранители спускались на дно долины. Капитан слышал, как соратники кашляют, выплевывают мошек. Раздавалась и ругань, но в основном слышался лишь скрип доспехов, конский топот и свист ветра, попадавшего в плен железных шлемов.
Хеврал уже был на дне, позволив лошади ускориться. Отряд выравнивался за ним, сохраняя дистанцию.
Когда-то он любил одного мужчину, и воспоминания не поднимались уже много лет. Но сейчас они вдруг возникли перед умственным взором, как бы выйдя из теней, живые и соблазнительные, словно всё было вчера. К ним прилеплялись другие - все смутные желания, терзавшие юность; и за ними пришла тупая боль, томление духа.
Нельзя счесть преступлением уход от общих путей, но даже за это приходится платить. Не важно. Юноша пропал, не желая держаться одного любовника, и даже имя его стерлось. Деревню выжгли разбойники - Форулканы. Умер он или повел другую жизнь, Хеврал не знал.
"Но сейчас твоя понимающая улыбка передо мной. Я сожалею лишь о конце, любимый мой, лишь о конце".
В голове было смятение, душа завела печальную песню, и глаза заволокло дымкой слез. "Это песня старика. Песня обо всех умерших в обычной жизни, как они приходили и уходили, будто строчки стихов, а этот строящий мосты хор, о, он выпевает лишь вопросы без ответов".
Сержант Куллис склонился к нему в седле и сказал с суровой улыбкой: - Как чист разум в этот миг, сир! Мир стал таким ярким, что трудно смотреть!