Сто ложек кофе

– Правда?

– Понимаешь... я и Рик всю жизнь были вместе, с самого начала. И будем до самого конца. У нас не было тайн друг от друга и не было чего-то сугубо 'своего'. Мы даже не знаем, как это, а главное, зачем нужно.

– Для меня очень необычно.

– Я понимаю. Мы выросли во всевозможных закрытых школах, много их сменили и быстро поняли, что для окружающих это странно. Но мы не захотели для кого-то меняться.

– А что насчет Анны? Она не против?

– У Анны свои причины со мною быть, но поверь, ей плевать, с кем я сплю. О... черт.

– Что такое?

– Женщина справа. Она идет сюда.

Он хотел сказать что-то еще, но не успел. Шикарная блондинка остановилась рядом с ними и, сверкая белоснежной улыбкой, обняла Уэйнфилда:

– Кого я вижу! Винс, какой сюрприз!

– Не слишком большой, если учесть, что ты пришла в мой клуб.

– Но ты не каждый день здесь ошиваешься.

– Как грубо. Где ты нахваталась подобных слов?

– Ну, пару уроков мне совершенно точно преподал ты.

Не спрашивая разрешения, женщина села, так что ее шикарное декольте стало видно еще лучше. Она повернулась к Кристине:

– Диана Уилсон, очень приятно.

– Кристина Вайнс.

Имя незнакомки казалось Кристине смутно знакомым, но она никак не могла понять, откуда оно может быть известно. Винсент вовремя пришел на помощь:

– Диана тоже редактор. Хотя ее журнал не имеет ничего общего с нашим.

Тогда Кристина вспомнила. Диана Уилсон, владелица и главный редактор модного женского журнала, увы, Кристина не помнила, как он называется. Успешная женщина и знакомая Винсента. Кажется, в свое время пресса писала о бурном романе Дианы Уилсон и Фредерика Уэйнфилда.

Диана не вписывалась в Куб. Когда Винсент покупал это помещение, он и не рассчитывал делать из него элитное заведение или что-то в этом духе. Вовсе нет. Это место должно было стать таким, каким оно было теперь: в меру неформальным и андерграундным - в прямом и переносном смысле. Известный в узких кругах, Куб стал местом знаковым, но, по большей части, сюда приходили люди, которым нравилась громкая музыка и атмосфера свободы.

Диана сверкала искусственной улыбкой, ее нарощенные ногти небрежно постукивали по столешнице, а кофта будто сошла с глянцевых страниц ее собственного журнала. Даже кожаную юбку Диана умудрилась выбрать со стразами и массивной пряжкой ремня. Мисс Уилсон выделялась в Кубе. Она была здесь чужой.

– Не стоит устраивать истерики и утверждать, будто я не хочу тебя видеть, - сказал Винсент, - но что ты здесь делаешь?

– Решила прогуляться. Это запрещено законом?

– Мне плевать на закон. Меня волнует, что ты делаешь в моем клубе.

В голосе Винсента явственно чувствовались собственнические нотки. Это был его клуб, и он диктовал здесь правила. Вопреки его предупреждениям, Диана надула губки в притворной обиде:

– Может быть, я пришла сюда ради тебя?

– Значит, тебе что-то нужно.

– Ты совсем не рад мне.

– Я не рад тебе здесь.

– Хорошо, - спокойно сказала Диана.
– Я пришла, потому что искала тебя.

– Прекрасно. Ты хотя бы начала говорить правду. Зачем я тебе понадобился?

– Хотела узнать, как дела у братьев Уэйнфилдов.

– Ты могла позвонить Фредерику.

– Могла - если бы он брал трубку.

Винсент усмехнулся. Его брат имел одну прекрасную привычку: вычеркивая людей из своей жизни, он больше не желал иметь с ними каких-либо дел. Скорее всего, сразу после прекращения отношений номер Дианы отправился в черный список на всех телефонах Фредерика.

– Попробуй звонить ему с чужого номера, - улыбнулся Винсент.

– Ты думаешь, я совсем дура? Он просто не отвечает.

Винсент мог бы рассказать, что в последнюю неделю Фредерик вообще никому не отвечает по личному телефону. Они сдавали новый номер журнала и заключали выгодный рекламный контракт. По большому счету, это первый свободный вечер Уэйнфилдов за неделю. И если Винсент отправился в клуб посмотреть на группу Кристины, то Фредерик поехал домой. Спать. Не удивительно, что Диана не смогла до него достучаться.

– Дорогая, - вздохнул Винсент, - ты просто ужасно не терпелива. Попробовала бы через недельку. Люди бывают заняты. Или ты сама сейчас не сдавала номер?

Диана поджала губы и ничего не ответила, а Винсент с удовлетворением вспомнил, что ударил по больному месту. Диана получила журнал в наследство от богатого отца, который, подобно Леонарду Уэйнфилду, давным-давно основал свое дело, внезапно пошедшее в гору. Только Диане достался успешный и процветающий бизнес, поэтому она не морочила себе голову, вникая в детали. Мисс Уилсон полагала, что раз она владелица, то может себе позволить назначить грамотных директоров. Она никогда не понимала близнецов, которые вели свои дела самостоятельно.

– Хорошо, - сказала Диана.
– Ты не хочешь даже поговорить со мной?

– Я никогда не скрывал своей... некоторой нелюбви к тебе. Ты знаешь, я не из тех, кто скрывает эмоции. Поэтому буду очень рад, если ты немедленно покинешь мой клуб. Что касается твоего вопроса, то у нас с братом все прекрасно. И не стоило разыгрывать тут спектакль: если хочешь поговорить с Фредериком, доставай его.

Диана резко поднялась из-за стола и ушла, даже не попрощавшись. Винсент ничуть не расстроился, только Кристина с удивлением смотрела вслед Уилсон.

– Странная женщина, - пробормотала она.

Винсент пожал плечами:

– Ей нравится представлять себя как блондинку. А еще она до сих пор влюблена во Фредерика, так что я ей сочувствую.

– Ты всегда сочувствуешь пассиям своего брата?

– Когда знаю, что они ему безразличны.

Кристина оглянулась на сцену и только теперь увидела, что за время разговора с мисс Уилсон Forever успели уйти со сцены.

– Пойду к своим мальчикам. Ты будешь здесь?

– Нет, поеду домой. Я тоже устал.

Кристина кивнула:

– Тогда зайду к вам на днях.

– Конечно. Либо я, либо Фредерик будем дома. У нас заслуженные выходные.

Снова кивнув, Кристина поднялась из-за стола и пошла к гримерке. Ей показалось, она еще раз или два увидела мелькнувшую в толпе блондинку... но не была уверена.

Открой глаза.

Винсент послушно распахнул глаза и уставился в потолок. В комнате не было темно, царил полумрак, так что он отлично видел окружавшее пространство. Несколько секунд понадобилось на то, чтобы восстановить дыхание.