Сто осколков счастья
Шрифт:
– Значит, все было из фанеры? – удивилась Варя. – А я была уверена: это настоящее московское кафе. Я «Три тополя» два раза смотрела: талантливо играли актеры!
Собеседница подняла наведенные огрызком черного карандаша брови и воскликнула:
– Что вы хотите? Советская театральная школа! Это потом все развалили, растащили, и сегодня мы имеем то, что имеем: сериалы! Смотришь и плюешься! Нынешние артисты совершенно разучились играть, держать паузу. Где Грибов? Где Яхонтов? Где Раневская?
Варя потерла кончик носа, взглянула на
– Абсолютно с вами согласна: играть так, чтобы зрители верили, смеялись и плакали, – большое искусство.
Старушка погрузилась в свои мысли, взор затуманился. Варе даже показалось, что ее глаза затянула мутная пленка, а в красноватом веке набрякла слеза.
Девушка тоже задумалась: надо чаще ходить в театры, больше читать, знакомиться и разговаривать с разными людьми, собирать запас образов.
Тишину нарушила Джульетта: кроха закряхтела, заворочалась, открыла глазки, а потом забавно дернулась.
– Рыбу ловим? – улыбнулась малышке пожилая женщина.
Варя сунула руку под пеленку и потрогала попку: горячий подгузник тяжело лег в ладонь.
Она нашарила под матрасиком новый памперс, расстегнула ползунки, сморщившись, извлекла мокрый подгузник с бурым пятном «по-большому» и двумя пальцами опустила в мусорницу.
– В няньках сидите? – утвердительно спросила женщина.
Варя посмотрела на свои брезгливо растопыренные пальцы и порозовела:
– Почему в няньках? Это мой ребенок. Просто… Просто, пока я диплом дописывала, она была у бабушки, мы еще не привыкли друг к другу.
Девушка надела малышке чистый подгузник, застегнула кнопки на ползуночках, поцеловала крошечные пальчики. Джульетта раззявила беззубый ротик в счастливой улыбке.
Варя попрощалась с собеседницей, пошла к продуктовому ларьку. Она вовсе не собиралась сидеть на шее Маргариты Святославовны!
Зерновой хлеб, кексы и пачка масла облегчили кошелек на сто пятьдесят рублей!
– Как здесь люди живут?! – бормотала Варя. – Масло – шестьдесят рублей! Правильно Маргарита Святославовна сказала: надо работать как лошадь, днем и ночью!
Она задумалась о завтрашних ночных съемках – от предвкушения и страха по телу пробежал озноб – поклялась выложиться по полной!
Варя вошла в подъезд – раскрытую дверь удерживал кусок кирпича: консьержка подсунула в створку – проветрить холл.
Вызвала лифт. Кабина стояла на первом этаже и сразу открылась.
Варя нажала кнопку с цифрой 4 и задумчиво прислонилась к металлической серой стене.
Анна Кондратьевна вышла из застекленной комнатки, крадучись подошла к лифту и осторожно приблизила ухо к дверям.
Кабина доехала до четвертого этажа – на табло загорелась красная четверка.
Вдали пару раз цокнули каблуки. Наступила сонная тишина.
Консьержка торопливо пробежала в будку, прикрыла дверь, достала из сумки записную книжечку, нацепила очки и отыскала нужный телефон. Долго, сверяясь с книжкой,
набирала комбинацию чисел. Когда на другом конце ответили, пенсионерка воровато оглядела через стекло холл, прикрыла рукой трубку и быстро сообщила:– Анна Кондратьевна звонит. Ага, добрый день! Вы просили сообщить, если что… Маргарита Святославовна в порядке, здорова, да. Только ведь в квартире не одна живет: поселилась к ней девчонка с маленьким ребенком, пришла без вещей, одна сумка чапаевская через плечо. Сама мне сказала: даже колготок нет, расческу и ту Маргарита Святославовна дала. Понятно, что приезжая, приезжие самые наглые! Сказала: актриса! Вцепилась, видно, крепко, как рак. Живет на всем готовом. Маргарита Святославовна с нее ни копейки не берет.
В холл вышел жилец. Анна Кондратьевна сладко улыбнулась через стекло, прекратила разговор и положила трубку.
Глава 6
Рубиновый медальон
Варя проснулась от телефонной трели и сразу услышала шаги, тяжелые, явно мужские.
– Алло? Да, можно, – сказал мужчина. И ушел с трубкой в глубь квартиры.
Варя взглянула на солнечное небо, потом – на часы: почти десять утра! Неужели Джулька до сих пор спит? Она приподнялась на локте и заглянула в колыбельку: пусто!
Девушка вскочила с тахты, осторожно выглянула в прихожую и прислушалась. Из кухни доносились голоса: мужчина посмеивался, а Маргарита Святославовна явно тетешкала Джульетту. «Вот какая кашка вкусная! – не своим голосом пролепетала дама и почему-то добавила: – Расти, коса, до пояса, не вырони ни волоса!»
«Стыд какой, хозяева на ногах, а гости дрыхнут!» – с досадой подумала Варя и на цыпочках, босиком побежала в ванную.
Взглянула в зеркало: ужас, волосы дыбом, на щеке отпечаток подушки. Да еще и ребенка проспала. Хороша!
Она быстро почистила зубы, наспех протерла лицо тоником, сделала пробор в кудрявых волосах и поменяла футболку на халатик.
Показываться на глаза незнакомому гостю, тем более мужчине, заспанной и неприбранной не хотелось, но нагружать Маргариту Святославовну заботами о ребенке было неловко. Девушка со вздохом поплелась по коридору.
На кухне возле круглого стеклянного стола сидел Николай и пил чай.
При виде Вари он с грохотом отодвинул стул и поспешно встал.
– А вот и наша мамочка проснулась, – сказала Маргарита Святославовна Джульетте.
Варе показалось: с укоризной сказала…
– А мы, мамочка, уже поели молочную кашку с гречневой мукой. А сейчас будем чаек с шиповником пить. Нам нужны витамины! – беседовала с младенцем дама.
Джульетта радостно разевала ротик и мяукала.
– Извините, сама не знаю, как получилось: ничего не слышала, спала как убитая, – жалобно отозвалась Варя. – В поезде, на вокзале устала, упала вчера как подкошенная.
– А «сплю на новом месте, приснись жених невесте» перед сном сказала? – засмеялся Николай.