Сто осколков счастья
Шрифт:
Из холла выходил один-единственный узкий коридорчик с дверями в душ, комнаты отдыха актеров, производственный отдел. По стене, на уровне глаз, от душевой до бухгалтерии тянулась длинная бумажная лента.
«График съемок», – прочитала Варя на ленте. – Ух ты! Вторник. Сцена во дворе. Массовка: две собаки, толстая дворничиха, пьяный сосед в майке, две школьницы, худенькая девушка. Среда. Сцена на танцплощадке».
«А сегодня – какой день? – задумалась Варя. – Вторник или среда?»
– Трехминутная готовность! – вдруг завопил над дверями душевой динамик.
Девушка присела
– Всем занять свои места! – снова крикнул динамик.
Варя растопырила руки и напряглась: «Ой, сейчас все побегут на свои места, а я? А мне – куда?»
Однако вокруг никто никуда не торопился.
Артист с невероятно знакомым лицом – Варя видела его в каком-то сериале – помешал в стаканчике кофе и бросил ложку болтаться на веревке.
Звукооператоры рассказывали анекдоты.
Костюмер с грудой одежды в руках говорила по мобильнику, уговаривала кого-то утром обязательно разогреть и съесть котлету с пюре.
Из-за двери с надписью «Диспетчерская» тянуло яичницей с луком.
Наконец, наметилось какое-то движение: в холл влетела маленькая худенькая девушка в черном – бейсболка на обесцвеченных волосах тоже была черного цвета.
Девушка то прислушивалась к крошечному динамику в ухе, то кричала в микрофон, дугой огибающий щеку:
– Осветители! Где осветители? Вы где должны быть?!
После вопроса хрупкая сотрудница ввернула крепкое словцо.
Варя порозовела и беспомощно опустила глаза: она терпеть не могла мата!
– Викуша, кончай надрываться! Дай я тебя поцелую! – заявил артист со стаканчиком кофе в руке.
– Отвали! – приказала Вика, выдала еще одну словесную очередь в микрофон – и вдруг почему-то обратилась к Варе: – И на «Няне» работала, и на «Кадетах», нигде такого бардака не было! За две тысячи в месяц парюсь тут ночами как проклятая! Нет, все! На хрен!
– На каждом проекте уволиться угрожает, – подмигнул Варе парень с длинными жидкими волосами. – Викуша, чего такая нервная, как будто в отпуске не была? Ты у себя, в Нижнем, отдыхала или пахала?
– Не твое дело! Зачем мне вообще этот убогий сериал? Меня на «Парамаунт пикчерс» звали…
– Викуша, не бросай нас, ну куда мы без тебя?
– Кручинина! – неожиданно рявкнул динамик под потолком.
Варя вздрогнула и выпучила глаза.
– Ну и где на хрен эта Кручинина? – подпрыгнула Вика и крикнула в микрофон: – А я пасти всех должна? Массовка тоже на мне? А ты тогда чего делать будешь? Какая хоть она на вид? Зеленое платье? Здесь до хрена зеленых платьев. Вон прямо передо мной одна такая зеленая стоит, чистая русалка. Может, на лестнице курит?
– Нет… не курит. – Варя тронула Вику за рукав. – Я… здесь!
– Обломись, не до тебя, – отмахнулась Вика. Пригрозила в микрофон: – Сам ищи! – А потом снова крикнула: – Кручинину кто видел?
– Я! Я – Кручинина!
Вика, наконец, услышала Варины причитания и с шумом втянула носом воздух:
– Хрен ли ты стоишь и молчишь?! У тебя крупный план через двадцать минут. Иди в гримерку! Вон туда!
Варя забежала в комнату, выложенную старомодным кафелем: похоже, когда-то это был туалет, теперь приспособленный под грим-уборные. Прямо здесь же, за хлипкой
перегородкой, кто-то принимал душ. В другой кабинке, в углу, виднелся унитаз, уборщица вытряхивала мусорную корзину с санитарными отходами в черный пакет. Под раковиной с креслом для мытья головы стояла лужа.Гример, женщина с патронташем, заполненным кистями и тюбиками, на широком, зыбком животе, усадила Варю в кресло перед зеркалом и принялась тонировать лицо, не прекращая разговора с коллегой под душем:
– Вчера солянка точно была прокисшая! Весь день отрыгивалась. Если сегодня опять дерьмо какое-нибудь привезут, надо требовать, чтоб выдавали деньгами!
– Да, не говори, озверели совсем! – донеслось из душа.
Женщина дунула на кисть, прошлась пудрой по Вариному лбу и по-матерински предупредила:
– Ты, вижу, новенькая. Имей в виду, бесплатные обеды часто привозят вчерашние, борщ густят просроченным пюре. Не наваливайся на халяву! Лучше выпечкой и соком в пакетах бери, плюшками хоть не отравишься.
Варя мысленно пискнула от радости: бесплатные обеды! Это же выгода какая! Ведь чем экономнее она будет, тем быстрее снимет квартиру себе и Джульке!
– Спасибо, что предупредили, – улыбнулась Варя. – Но у меня желудок луженый: вы бы видели, что в нашей студенческой столовке давали!
– Могу представить! – откликнулась сквозь шум душа невидимая собеседница.
Из-под кабинки побежал мыльный ручеек.
– Убавь воду! – крикнула гримерша, ругнулась, подпихнула ногой тряпку, и подруги с жаром принялись костерить засоренные стоки и равнодушие администрации к условиям работы простых тружеников.
Варя наслаждалась безмолвным участием в беседе: теперь она, Варвара Кручинина, – часть команды!
После тонального крема, пудры и румян гримерша густо наложила изумрудные тени и перламутровую помаду.
С удовольствием поглядела на Варино лицо и сообщила:
– Готова. Ну просто «Песня-72»!
Варя полюбовалась на себя в зеркало и вышла в коридор.
Вика сидела, вытянув ноги в дорогих черных кроссовках с золотыми полосками, и рассматривала рекламный буклет: такие бросают в почтовые ящики вместе с извещениями о выигранных денежных призах.
– Садись, посиди, – пригласила она Варю. И неожиданно спросила: – У тебя ребенок есть?
– Ребенок? – Варя помолчала, выгадывая время для убедительного ответа. Вспомнила теплый, молочный запах Джульетты, улыбнулась: – Да, дочка, грудная…
– А моему – четыре года, – с нежностью сказала Вика. – Смешариков любит, вся квартира уже в этих смешариках. Раскраски, наклейки, книжки, рюкзак со смешариками – все купили. А по почте все шлют и шлют каталоги, откуда только адрес наш узнали? Наверное, няня какую-нибудь анкету заполнила.
– Наверное. – Варя помолчала для приличия, потом поинтересовалась: – А мне сейчас куда идти?
– Сиди пока спокойно, когда надо будет, я заору, – вздохнула Вика и отвернулась.
Варя поняла: не поддержать разговор о детях – большая ошибка, настоящие мамочки так себя не ведут. Настоящие мамочки с упоением рассказывают про кашки, овощные прикормы, жидкий стул и подлых, недобросовестных приезжих нянек.