Сто рассказов мудрости

Житейское несчастье

Рассказывают также, что как-то раз пришел к Мевляне один человек и принялся горько сетовать на свои житейские убытки и на то, что бедность преследует его по пятам. Мевляна дал ему совет сторониться своего общества и добавил: «И близко к нам не подходи, подальше от нас и от таких, как мы, отступись, чтобы к тебе могло подступиться мирское счастье», и Мевляна продекламировал:

Приди и приравняйся мне,О ты, о благородный,И не ищиНи вершин, ни глубинОбреченных на тлен вещей.Ибо окажись Дьявол сотканНа этот фасон -Его украшал быЦарский венецИ облекали бы ризы мудрецов.

Повествуют также, что Пророк Мухаммад однажды сказал одному из тех, кто ему соприсутствовал: «Носите железные рукавицы, и жалуйте напасти судьбы, и приготовьтесь терпеть тяготы; ибо хмурое чело житейского счастья – это как подарок тому, кто любит Господа».

Поведал Мевляна, что как-то раз мистик задал вопрос богачу: что ему больше любезно, грех или деньги? Богач ответил, что деньги ему любезней. Мистик сказал: «Не правду ты говоришь, ведь богатства свои ты оставишь и возьмешь с собою свои дела. Сделай что-нибудь, – продолжал мистик, – чтобы взять с собой самое для тебя любезное (деньги), – и потратишься на благодеяние и милостыню, дабы ты мог послать свои богатства Богу вперед себя до того, как сам предстанешь перед Ним: ибо в Коране написано так: "И то доброе, что вы заранее для себя отправите, это найдете у Бога, и это лучшая и величайшая награда"».

Почетное место

Рассказывают далее, что однажды множество близких друзей и мужей благочестивых и знающих званы были святейшим Моинуддином к нему во дворец, и уже все расселись на почетных местах, как пристало им по рангу учености. Но верховный правитель изъявил пожелание, чтобы и Мевляна украсил собой этот праздник. За Мевляной послали Муджададдина, зятя правителя. Тем временем в достойном собрании возникло замешательство на тот счет, где же будет сидеть Мевляна, ведь все почетные места заняты. Каждый, в согласии с чувством собственного достоинства, так рассудил, что, когда Мевляна придет, он просто сядет, где окажется место (никто из них, будучи сам именитой особой, и не думал поступаться своим почетным местом). Посланный за Мевляной в подобающих выражениях передал приглашение. Мевляна, взяв с собой святого Чалиби Хисамуддина и других друзей, направился ко дворцу.

Последователи Мевляны шли впереди. Как только святейший Хисамуддин вошел в дом, все великие мудрецы уступили ему почетные места. Мевляна пришел попозже, и правитель поспешил ему навстречу и приложился к его руке в знак почтения. Видя, что все почетные места уже заняты вельможеством, Мевляна просто поприветствовал всех и сел на место позади главного дастархана 10 .

Святейший Чалиби Хисамуддин, видя, что Мевляна сидит не за дастарханом, сошел со своего места и сел возле Учителя. Заметив это, другие именитые мужи тоже перешли туда, где сидел Мевляна (но те, кого заедала зависть признать величие Мевляны, сиднем сидели на своих высоких местах). В числе этих пересевших были шейх Насируддин, сеид Шарифуддин и люди вроде него, каждый из них по праву считался высоко ученым мужем, как если бы проштудировал целую библиотеку книг. Как говорят, среди них Шарифуддин отличался высокими достоинствами и знаниями, однако отчасти был простоват и малость поспешен в своих речах. Посему, видя, что Мевляна перетянул к себе большинство из почетного ряда, где теперь все места опустели, он вопросил: где же место главнейшего гостя и кого действительно надлежит почитать главой собрания?

10

Дастархан (перс.) – в Средней Азии и некоторых странах Востока: скатерть, сервированный стол с угощением.

Конец ознакомительного фрагмента.