Сто семидесятая

Там, внизу, винтики Зигмы, сделанные из крови и плоти, неустанно вращались, каждый в собственном ритме. Они следили за тем, чтобы взлёт и посадка проходили строго по расписанию, в соответствии с правилами и нормами, не отклоняясь ни на единый кун.

Так было в этот круг и так будет в следующий. В тот, который я не увижу. Может быть поэтому зрелище, виденное мной столько раз, казалось невероятным. Будто именно в этот раз все действия бесчисленной армии Синих имели особое значение, неописуемую важность, будто от всего этого зависело существование Вселенной.

Я остановилась. Мне показалось, что на самом деле меня здесь уже нет. И только по какой-то совершенно необъяснимой случайности мне всё ещё кажется, будто я принадлежу этой точке во времени, когда на самом деле я - всего лишь забытая тень, бросившая собственное тело на далёкой планете и разгуливающая, где вздумается, сама по себе. Или, может быть, я - опустевшее тело, потерявшее душу вместе с совестью, только для того, чтобы продолжать дышать.

Пройдя вдоль бесконечно длинного перехода до одного из знакомых узлов, я остановилась. Спустила страховочную петлю в карман - небольшое углубление, позволявшее производить ремонтные работы без помех, достала планшет. Выбрала нужный раздел и опустила взгляд.

Я не собиралась ничего читать. Поступая так, у меня появлялась возможность спокойно постоять там где нужно, не привлекая внимания. Постоять, чтобы попрощаться с жизнью, затем быстро отсоединить петлю и сделать один широкий молниеносный шаг. Перевалиться через ненадёжный бортик, маячивший на расстоянии руки и полететь вниз.

Перед глазами тянулись строчки. Ничего важного. Уже. Всё важное стояло перед мысленным взором, питаемое памятью.

Я вспоминала первое время в деревне. Знакомство с новыми друзьями и собственную радость от того, что больше никуда не нужно ехать. Путешествовать было тяжело и страшно, повсюду мерещились кровожадные ратенмарцы.

Я скосила взгляд в сторону на сотню синих точек.

Вот эти. Это они мне снились злобными монстрами, мечтающими о том, чтобы впиться и перегрызть чужую глотку.

В деревне жилось хорошо. Я стала посещать школу, пусть нас было немного, но у меня впервые появились друзья моего возраста. С ними я росла, играла, делилась тем, что на душе.

Кому-то такая жизнь могла показаться блёклой и скудной - иногда так рассуждали взрослые, вспоминая прошлое. Они, наверное, знали, что потеряли, но нам, никогда не видевшим Тейаны в дюжины рассвета, наша замкнутая жизнь казалась удивительной. Всё вокруг выглядело таким, как должно было быть. Идеальным.

Недалеко что-то грохнуло, раздались голоса, отвлекая меня от воспоминаний. Синие сгрудились у небольшого челнока, бурно обсуждая что-то. Главный из них размахивал руками, пока остальные разбегались в стороны, спеша исполнить распоряжение.

Должно быть, их жизнь тоже не казалась им бессмысленной и пустой. Возможно, им было тяжело, но они, так же как и Кэртис, никогда не предавались бездействию и меланхолии.

Наоборот, сколько я помнила Синих, все они были полны энергии и сил. Они неустанно шумели, где бы ни появлялись, оживляя пространство собственным присутствием.

Так было и со мной. Вернее, с нами, с детьми поселения. Нам было хорошо даже несмотря на то, что мы скрывались и должны были проявлять осторожность и бдительность на каждом шагу.

Альмена, не Тейана, стала моим домом и целым миром. Была ли наша деревня больше этого корабля?

В душе засвербело. На глаза навернулись слёзы.

Две дюжины назад... нет, теперь уже больше, этого всего, моего прошлого, не стало.

Вместо деревни у меня появилась Матера, а затем Зигма. Вместо друзей и односельчан меня окружили незнакомцы, рядом с которыми я была вынуждена существовать круг за кругом.

В мысли непрошено ворвался Кэртис. Он, несмотря на то, что был ратенмарцем, кажется действительно стал мне другом. Сильно ли он отличался от Ино? Нет, оба всегда были рядом и им обоим я нравилась.

Один друг у меня всё же есть. Не был. А есть. Пусть настоящее для меня продлится ещё совсем немного.

Слёзы заволокли глаза, капнули на экран планшета, продолжающего бестолково показывать свои бессмысленные строчки.

Я не шевелилась, боясь, что стоит мне это сделать, и колени подогнутся от невыразимой тяжести, осевшей на мои плечи.

Я должна сделать это. Должна покончить со своим существованием.

Голова гудела от того, как прочно я старалась зацепиться за эту простую и понятную мысль, гоня от себя прочь то, что осознала совсем недавно.

Знания, за которыми я так гналась, стремилась получить пользу, обернулись для меня проклятьем, позволившим на мгновение очутиться по другую сторону зеркала. Там, где прятался чужой, искривлённый мир.

Зачем мне было знать, о том, что дети ратенмарцов так рано прощаются с родителями? О том, что некоторым из них вживляют в тело дрянь, чтобы они могли общаться с искусственным монстром, который будет выкачивать их силы, а кого-то сведёт с ума?

Зачем мне нужно было знать, что все они, эти мелкие синие точки, живут друг для друга и работают сообща так же, как и мы на Альмене? Верят в правильность своего пути, стремятся к большему, как мой последний в этой жизни друг. Зачем я узнала обо всём этом?

Почему я видела, как ратенмарец поцеловал маленькую мертвую девочку в белом? Зачем ран Дарий Альрон не стал портить остальным праздник, согласившись поставить на кон собственную жизнь? Собственную жизнь взамен нескольких спокойных ленов для других?!

Они убивали ради собственного спасения, убивали за тех, кто погиб от рук тандерцев и продолжают погибать и поныне. Ратенмарцы убивали тандерцев. Тандерцы убивали ратенмарцев.

Мы, тейанцы, тоже не стояли в стороне когда нападали враги.

Мы тоже убивали.

Я стояла, до крови закусив губу. И ненавидела. Ненавидела то, что стала видеть во враге - в ненавистном враге, отнявшем миллионы жизней - таких же людей, как и я сама.

Я ненавидела себя за то, что потеряла эту спасительную грань между собой и другими, теми, кто выкрасил свой мир в три ненавистных цвета.

С отвратительной чёткостью я ощущала единство всех и каждого, кто дышал, мыслил, творил и совершал. Совершал чудеса, позволяя преодолевать пространство, время и даже смерть, спасая жизни с помощью науки и веры. И в то же время совершал преступления против себе подобных, неся разруху, хаос и пустоту. Смерть.

Это был человек. Создание гуманоидного типа, расселившееся когда-то по Вселенной, приспособившееся к новым условиям обитания, но так и не сменившее своей сути.