Сточное время
Шрифт:
И пока бойцы в оцеплении, задрав головы, зачарованно смотрели на этот акробатический номер, кто-то в первых рядах толпы заорал: «Мочи гадов!» Этот крик стал как будто последним граммом, которого не хватало до критической массы, а дальше, как и положено, пошла цепная реакция. За какой-то миг митингующие преодолели несколько метров, которые отделяли их от солдат, и на крыльце началось побоище. Один из бойцов успел надавить на спуск, и пули, едва вылетев из ствола, впивались в живую плоть, но разум людей уже затмила слепая ярость, задние ряды напирали, и через тех, кто упал с металлическим комочком в груди, лезли новые участники штурма. Кто-то поскользнулся в крови и был мгновенно затоптан, у самых дверей на секунду возник затор, как будто страшная мясорубка не сразу
Когда из углового окна вырвались оранжевые языки пламени, Артем отвернулся и сделал глубокий вдох, борясь с подступающей тошнотой. И в этот момент он заметил Феликса, который стоял в полусотне метров от них, держа под мышкой какой-то плоский компактный ящик, и тоже смотрел на свое – теперь уже, видимо, бывшее – место работы. Потом Дубов развернулся и исчез в переулке.
– Так, девочки, давайте быстро к машине, – сказал Артем и потянул сестер за собой. К его облегчению, Оля и Аня держались вполне спокойно, не проявляя ни малейших признаков паники. Разве что были слегка растерянны или удивлены столь бурным развитием ситуации. «Ишь ты, – подумал Артем, – молодая гвардия. Олимпийский резерв. Хоть бы взвизгнули разок для приличия…»
Они быстро двинулись прочь и уже не видели, как черный пес, снова выбравшийся на крышу, проводил их горящим взглядом.
Феликса они настигли, когда тот уже садился за руль. Ящик, который он притащил с собой, оказался системным блоком. Сам Дубов вместо строгой рубашки был одет в легкомысленную желтую маечку с аппликацией на груди.
– Конспирация, батенька? – спросил у него Артем. – Как ты оттуда выбрался?
– Через черный ход заранее вышел, – мрачно ответил Феликс. – Я сразу понял, что чем-то подобным кончится.
– Да, товарищ Дубов, – согласился Артем, – вы проявили завидное политическое чутье. Припарковался подальше, ушел пораньше. Куда ты теперь намылился?
– Отвали, Акимов, – пробурчал бывший одноклассник. – Тебя это не касается. Погуляли, и хватит. Девочки, а вы садитесь, поехали.
– Слушай, ты, – процедил Артем, чувствуя, как детское желание дать Феликсу между глаз снова заставляет чесаться руки, – мне нужно знать, где сейчас собирается ваша кодла. Отсюда вы смылись оперативно, как только запахло жареным. Это понятно. Оставили Семенова отдуваться. Но где-то у вас есть хаза, куда толпа добраться не сможет. Кризисный штаб или как вы там его называете. И ты меня туда отвезешь.
– Да пошел ты, – пропищал Феликс. Артем сжал кулак, но партиец вдруг уставился ему за спину диким взглядом и ошеломленно приоткрыл рот. Артем оглянулся. Сзади стояла Аня и невинно хлопала глазками.
– Короче, Феликс. – Он решил не отвлекаться. – У меня один вопрос – где?
– В «Звезде», – выдохнул Феликс в рифму, и Артем, решив, что тот издевается, схватил собеседника за грудки и прижал к лакированному боку автомобиля.
– Погоди, – сказала вдруг Аня. – Это не наезд, он правду сказал. «Звезда» – это название санатория. Ну, знаешь, по другую сторону Ящерки?
– Да ладно? – удивился Артем. – Его что, достроили все-таки? Двадцать лет стоял голый фундамент, если не больше. Мы туда с пацанами лазили, там все травой заросло, плиты какие-то штабелями. Начали строить, а потом финансирование прикрыли…
– Ну вот, а пару лет назад вспомнили. Бабки, видать, нашлись. Так что теперь у нас там «Звезда», ведомственный санаторий Минобороны. К майским праздникам сдали, только еще почему-то не заселили.
«Вот так, – подумал Артем, – даже дедукцию не пришлось применять. Третья звезда на склоне горы, то есть на шкуре Ящера. И правители, которые туда подтянулись. Все сходится. Осталась сущая мелочь – понять, как это поможет в поисках Светки…»
– Ладно, – сказал он, – поехали. Хватит время терять.
– Тебя туда все равно не пустят, – заявил Феликс. – Там сейчас закрытая зона.
– Это мои проблемы, –
отрезал Артем. Он и сам еще не придумал, что будет делать дальше. Пофиг, разберется на месте. Наденет, например, обтягивающий костюм и, прокравшись в логово таинственного злодея, сразится с ним на лазерных мечах один на один. Чем не вариант? Простенько и со вкусом…Он сел на кресло рядом с водителем, а барышни устроились сзади. Феликс завел мотор и осторожно выехал со двора. По главной улице к райкому бежали люди. Обгоняя их, пронеслась машина с красным крестом. За ней прогрохотал автокран. Артем задумался над тем, что можно этим краном поднять на площади и почему возникла такая срочность. На ум пришел только памятник вождю революции, и Артем зачем-то начал прикидывать, за какую часть тела надо зацепить трос. Поймав себя на этой мысли, он чертыхнулся и стал смотреть, что происходит в городе.
Люди собирались группами на обочине, тыча руками в сторону главной площади. Многие ходили кругами с мобильниками в руках, поминутно глядя на небо и всматриваясь в экран. Видимо, связь работала с перебоями.
Универсам окружала толпа народа, по размерам не уступавшая той, что сейчас ломилась в райком. Здесь было много пожилых женщин, которые точно знали, о чем надо думать в первую очередь, если начальство бежит из города. Мыло, соль, спички! Датчик тревоги, спрятанный в подкорке русского человека, отчаянно верещал. Артем вспомнил свою покойную бабушку, у которой кладовка была забита мешками с мукой, какими-то крупами и вареньем, закатанным лет десять назад и засахаренным до несъедобного состояния. Плавленые сырки и килька в томатном соусе, всегда лежавшие на прилавках, казались ей верхом товарного изобилия. «Думаете, – спрашивала она, – всегда будет такая лафа?» Родня смеялась, но бабушка, пережившая голод тридцать второго, оставалась при своем мнении. Сегодня она была бы, наверно, в первых рядах…
Выехав из города, они двинулись по дороге, которая по широкой дуге огибала Ящерку. Вокруг были разбросаны огороды. Владельцы упорно называли их дачами, хотя на участке имелся, в лучшем случае, некрашеный деревянный сарай, где хранились грабли и тяпки. Потом потянулись поля, на которых созревала пшеница, и еще какие-то распаханные пространства, где, кажется, рос бурак. Артему вспомнилось, как в школе их повезли на сельхозработы и они, забавы ради, метали огромные корнеплоды, раскручивая их за мощные стебли, пока один такой снаряд не угодил учителю по затылку. Кстати, в ту поездку Артема брать не хотели, решив, что он своим баловством будет отвлекать одноклассников от работы. Но ему было так неприятно отбиваться от коллектива, что он пошел к своей классной и чуть ли не со слезами просил оставить его в команде, хотя терпеть не мог копаться в земле.
«Вот ведь странно, – думал он, глядя из окна «Истры», – окажись я сейчас в такой ситуации, был бы счастлив, что меня избавили от нудной работы, которую, вообще-то, должны выполнять колхозники. Как-то притухло во мне чувство коллективизма, да и у других тоже. Не хочется сливаться в экстазе, заполняя закрома Родины. Хочется слиться с теми, кто из этих закромов кормится. Может, из-за таких настроений люди и бросились жечь райком, едва крылатый песик, который неизвестно откуда взялся, небрежно махнул им хвостиком…»
На развилке с указателем «Санаторий, 2 км» Феликс свернул налево. На склоне уже виднелись белоснежные корпуса, которых Артем насчитал пять штук. Они были разбросаны довольно далеко друг от друга, но их продольные оси сходились приблизительно в одну точку. На аэрофотоснимках это выглядело, наверно, как перекошенная звезда. «Ну дают, – подумал Артем. – Вояки сами, что ли, проект рисовали? Наш ответ Пентагону? Какие таланты пропадают, однако…»
А потом ему почудилось, что в том месте, где сошлись лучи пентаграммы, дрожит прозрачное марево, как будто воздух струится над огромным костром или в невидимой колбе курится легкий дымок. И он вспомнил, что уже видел это вчера, только с другого ракурса, когда смотрел из окна вагона. И снова наваждение продлилось какой-то миг, а потом бесследно исчезло, стоило тряхнуть головой.