Столпы вечности

— Ты бы лучше это сделал, — выдохнула она. — Ты бы лучше сделал это прямо сейчас. Иначе я доберусь до тебя, рано или поздно. Устрою на тебя засаду, захвачу в плен, когда у тебя не будет запасного тела. Хотя у тебя его, наверное, и так нет. Я права?

— Права, — хрипло отозвался он. Потом перехватил ее запястья, отводя паранож; девушка беспомощно брыкалась и пинала его в пах покрытыми киноварным пигментом пяточками. Осознав, как близко прошла смерть, он почувствовал вскипающий внутри гнев, а еще покрылся испариной и услышал буханье в ушах — незнакомую прежде реакцию; он и не предполагал, что способен к ней.

— Ну ладно, — густо выдохнул он. — Если тебе так хочется...

Он выкрутил ей руку, заставил выронить оружие. Пнул в живот. Она сложилась пополам и упала на кровать. Он навалился на нее. В глазах затуманилось, руки будто сами потянулись к ее горлу.

В нескольких ярдах от этого места, на улице, капитан Иоаким Вооз замедлил шаг.

Корабельные лучи прочесывали местность в поисках релевантных данных. Вместо нужной информации Вооз получал преимущественно всякий хлам, однако все равно отвлекался. Сцена, представшая его взору, была отвратительна, но обычна, так что он просто отвернулся бы и пошел своей дорогой, если бы не одно обстоятельство. Луч сообщил: У нее нет запасного тела. И: А мужчина думает, что есть.

Вооз поколебался, раздумывая, не махнуть ли рукой на парочку, но воспитание столпника взяло свое. Он свернул в переулок и пробрался через лабиринт хибар, сдающихся внаем. Корабль показал ему нужное место и сообщил, что происходит за литопластовой стеной. Вход был с противоположной стороны дома, и Вооз решил, что времени его искать нет.

Он воззвал к своему кораблю, чтобы тот наполнил его мышцы силой и придал им твердость. Он атаковал хлипкую стену и пробил ее тремя резкими ударами ребром ладони. Под дождем из пыли и обломков, словно робот, выполняющий снос здания, он прорвался внутрь и предстал перед парочкой.

Ромри медленно поднялся с кровати. Вооз заметил, как он в явном испуге смещается к шкафчику за пистолетом, и предостерегающе воздел руку.

— Тебя могут привлечь к суду за убийство, — прогудел он.

Ромри так удивился, что даже презрительно фыркнул.

— Ты что несешь? Тут это легально.

— Лишь в случае, если смерть компенсируется наличием подключенного и работающего клона.

— Что-о? — осекся Ромри и встретился взглядом с Мэйси. — Но разве у тебя нет?..

Мэйси потерла шею. Поморщилась. Пожала плечами.

— Я устала от жизни. Что с того?

— А как же я? — Ромри снова вскипел. Порывисто нагнулся к ней, занес кулак. — Я бы из-за тебя в кутузку угодил!

— Мог бы и погалантней. Сказал бы, что я этого достойна.

Мэйси выскользнула и отступила к двери, подбирая с пола одежду. Быстро облачилась в какое-то халатообразное платье и разгладила его. Зачесала волосы и перехватила их сеткой.

Вооз уставился на нее. За показной неуверенностью девушки скрывалось кое-что любопытное. Во-первых, тончайшие белые следы на коже, незаметные большинству, но четко видимые Воозу, свидетельствовали о наличии кремниевого скелета. Это не обязательно значило, что она из столпников — популярность такой переделки организма с недавних пор возросла, и не все обладатели кремниевых костей были столпниками.

Вооз сомневался, что она столпница. Стоическая атараксия, присущая столпникам, отсутствовала. Он бы скорей заподозрил в ней эпикурейку, живущую ради одних чувственных наслаждений.

Но она действительно устала от жизни. Избрала экзотический способ самоубийства, даже не подумав о последствиях для исполнителя. Столпница ни за что бы так не поступила.

Одеваясь, она на миг сконцентрировалась, и по ее лицу Вооз прочел, что девушка отключает скелетные функции одну за другой, возвращаясь с так и не покоренного плато возбуждения. Облегчение ли в ее чертах — или просто растерянность? Он отвернулся, а мужчина спросил:

— Ты из законников?

Вооз слабо улыбнулся.

— О нет, мой закон не тот, о каком ты мог подумать. Нет, я не имею никакого отношения к официальным службам.

Мужчина уставился в проделанную Воозом дырку, словно выжидая, не появится ли что-нибудь с той стороны стены.

— О каком же законе ты говоришь?

— Он говорит о законе космической этики, — кисло ответила женщина. — Он всего лишь чокнутый костотряс. Этическая колючка в пятке, на полном окладе.

Вооз сообразил, что его сверхъестественную силу женщина приписала кремниевому скелету, после чего сложить два и два труда ей не составило.

— С твоим подходом, — сказал он ей, — меня удивляет, как ты вообще дала себя заменить.

Заменой скелетоиды называли пройденную трансформацию.

— Хирург не был столпником. Видишь, костотряс? Ваша этика потихоньку разжижается.

— Вероятно, поэтому ты и предприняла попытку покончить с жизнью. Разработчики технологии кремниевого скелета предназначали ее людям, прошедшим соответствующую философскую подготовку.

— Возможно.

Вооза поразила усталость в глазах девушки. Мужчина тем временем озадаченно переводил взгляд с нее на Вооза и обратно.

— Послушай, — сказал он Воозу, — спасибо тебе, чувак, что не дал мне конкретно обосраться, но не могли бы вы, два психа, просто убраться отсюда по своим делам и дать мне поспать немного?

— Как хочешь, — ответил Вооз. И пошел было к двери, но тут вездесущий корабельный луч, который все это время собирал и обрабатывал данные по создавшейся ситуации, принес ему совет.

Они оба могут оказаться тебе полезны.

Он развернулся.

— Ты на Сарсусе случайно не странствующую планету ищешь?

Ромри сухо взглянул на него.

— Ну да. И у меня координаты есть.

— Ложные?

— Наверняка. Но откуда мне знать? Я их раздобыл в Иридане.

— Значит, ложные. Почти наверняка подделка. — Вооз повернулся к Мэйси. — А ты?

Она откинула голову.

— А чего я могу искать, кроме смерти, с таким страстным к ней устремлением?

Вооз ждал. Она сдалась.

— Ну ладно. Не во мне дело, мне на все начхать. Я принадлежу человеку по имени Радапьце Обсок. Я часть его коллекции. Он хочет высадиться на Мейрджайне. Он за это все отдаст.

Вооз извлек наиболее существенную информацию из ее кратких загадочных ремарок.

— Ты принадлежишь ему? Поэтому хочешь умереть?

— Возможно. Я с ним долго живу. Я просто устала.

— Твоя воля к жизни истощена невоздержанностью в чувствах.

— Возможно. Впрочем, я создана для наслаждения, а не для власти, как ты.

Было ясно, что она его неправильно понимает, но в ее ситуации это простительно.

Вооз изучил их обоих. Они явно не пара.

— Не исключено, что нам имеет смысл поработать вместе.