Стоп-кадр из забытого фильма
Шрифт:
– Ну, наконец-то, ты признал мой гений!
– радостно оскалился зам., закидывая руки за голову, вытянул ноги и откинулся на спинку кресла.
– Сам поведешь или доверишь такую ответственную операцию мне?
Роман промолчал, задумчиво смотря в окно и потирая щетину на подбородке. Наверное, прежде чем ехать к Рине, надо заехать домой и побриться, а ещё лучше принять душ и переодеться, а то скоро его перестанут воспринимать всерьез. Такой формулировкой высказался Миронов, когда он ездил решать вопросы с гастарбайтерами, а теперь Роман и сам уже не воспринимал себя серьезно. Захотелось
– Сам поведешь. И распредели мою работу между менеджерами, я ухожу в отпуск.
– Куда ты уходишь?!
– зам. едва не выпал из кресла, подбирая отвисшую от удивления нижнюю челюсть. Что и не удивительно. Чтобы Роман, вот так просто, всё бросил и ушёл в отпуск? За пять лет такого ещё не было. Ни разу.
Исаем сам себе не верил, а те, кто работал с ним на протяжении этих лет, должны уже бежать вызывать скорую, разуверившись в душевном благополучии начальника. Он бы уже звонил.
– Слушай Ром, если у тебя что случилось, так ты не молчи. Мы тебе семья или кто?
Роман тяжело вздохнул, взъерошил волосы и вернулся за стол.
– Семья, Артем Дмитрович. Пусть дотошная и надоедливая, но семья. Ближе чем вы, у меня только ксерокс в коридоре, - садясь в кресло, буркнул Исаев.
– Тём, я просто устал.
– Враль враля за сто верст видит. Давай колись, что случилось?
– требовательно спросил Артем, подавшись вместе с креслом вперед.
– Личную жизнь хочу наладить, вам с Сашкой какое дело-то? Оставьте меня, наконец, в покое. Достали, вашу мать!
– не выдержал Роман.
Зам, то ли понимающе, то просто притих, чтобы не попасть под горячую руку шефа, а он собрал необходимые вещи и вышел в приемную, где сообщил последние новости не менее удивленной Александре.
Поездка до дома прошла без происшествий, если не считать пробитого колеса и потраченных десяти минут, чтобы добраться до шиномонтажа.
– Хорошее начало отпуска, что же будет дальше? Метеорит на голову упадет?
– ворчливо сам у себя спросил Роман, вручную открывая заклинившие ворота. Металл никак не желал подаваться, а он начинал злиться.
В итоге, промучившись с воротами почти сорок минут, он загнал внедорожник на участок и залез под ледяной душ, до которого так и не добрался на работе. Да только душ надо было принимать с утра, сейчас вода только раздражала.
Быстро помывшись, Роман приоделся, покормил давно забытых рыбок, которые, к счастью ещё не передохли от голода, и отправился в цветочный магазин. Если уж приходить извиняться, так только с размахом. Может, в таком случае Марина всё же соизволит забыть его не к месту вырвавшиеся слова?
И Марина забыла. Вместе с тем как отвечать на его телефонные звонки.
Он звонил пятнадцать раз, потом телефон просто сел и пришлось оставить разговор до личной встречи.
Встреча тоже была не радостной, хотя бы, потому что ему не открыли. Наверное, если бы у дверного звонка могла сесть батарейка, она обязательно это сделала. Но звонок пищал, уже начиная раздражать своим звуком, а дверь ему открывать, похоже, не собирались.
После двадцати минут непрекращающейся
трели звонка, Роман сдался. Бросил букет белых роз на пол и сам сел на коврик под дверью квартиры.Кажется, он собирался, делать именно это. Сидеть под дверью и ждать пока... да хоть чего-нибудь дождаться! А он очень не любил ждать.
И только увидев выходящую из лифта Марину, запоздало подумал, что её просто могло не быть дома.
– Тебе так нравится сидеть под моей дверью? Что ты вообще здесь делаешь?
– удивленно спросила Рина, вспоминая историю, как Роман искал её квартиру. Тогда он тоже сидел под дверью, пока она притворялась сама себе, что спала. Сейчас же было что-то невообразимое. Он бы ещё букет притащил в качестве извин...
Она не смогла закончить мысль, увидев огромный букет белых роз, валявшийся на полу рядом с гостем. То, что он приедет извиняться за свои слова, Марина знала, только не знала, что делать, когда он появится.
– Сижу, - ответ Романа заставил её рассмеяться и... нахмуриться. Вспомнилась не только история про дверь, но и сегодняшний разговор с ним, после которого, Марина зареклась общаться с мужчинами. Навсегда. Ей хватит отца и Дениса, ну ещё можно было зайти в соседний дом и по душам поговорить с Виктором Петровичем. А вот от всех остальных нужно держаться как можно дальше, особенно вот от этого наглого мужика.
– Я понимаю, что сегодня наговорил лишнего, но... я врать не люблю. Тем более тем, кто мне нравиться. А ты мне очень нравишься, Рин, - вставая, говорил Роман и аккуратно поднял с пола розы.
Марина сглотнула и отступила на шаг, упершись спиной в стену. Опять розы. Ну, хотя бы, на этот раз они не красные и не так пугают, как, например, слова Романа и... Рина не поверила глазам, когда он опустился перед ней на колени. И смотрел таким жалобным взглядом. Ей почему-то захотелось расплакаться.
– Пожалуйста, Рин. Я, правда, не хотел ничего плохого.
Кажется, она перестала дышать и только сильнее вжалась в стену. А ещё с трудом заставила себя сделать вдох и остаться на месте. Ведь убежать было бы проще всего. Добежать до десятого этажа и там переждать в квартире Людмилы Павловны.
– Ты испачкаешь одежду, - вместо того, чтобы пригрозить полицией, зачем-то ляпнула девушка, но, судя по глазам и облегченному вздоху Романа, он ждал чего-нибудь подобного.
"Но ведь это ничего не значит. Ты всё ещё боишься его и ни за что на свете больше не пустишь в квартиру", - уверяла себя Марина, обходя коленоприклонного мужчину. Открыла дверь и... с тяжелым вздохом, дождалась, пока Роман первым войдет в квартиру. И как после этого себя понять?
– Извини меня, пожалуйста, - это было первое, что она услышала, переступив порог. И он снова стоял на коленях, протягивая ей цветы.
"Ну и что мне теперь делать? Зачем вообще пустила? Снова решила поиграть во влюблённую дурочку? Не учат тебя прошлые ошибки? Врёт он. Они все врут", - накручивала себя девушка, пока пыталась закрыть дверь. Но разве можно было поворачиваться к нему спиной? Вот стоит ей сейчас отвернуться и вся его вина превратиться в злобу, а извинения... ну кому сейчас нужны жалкие слова прощения?