Стоп-кран

Я держался сам по себе, отчасти потому, что никому не было до меня дела. В тот унылый день на развалинах ВДНХ мне не шутилось. И я не привлекал внимание. Какие уж тут шутки, когда вокруг были декорации моей разваливающейся великой империи! Впрочем, на эту тему шутка как раз возникла. И не просто грустная, но грустнейшая.

– Костя! Я врубился, как расшифровывается название нашего многострадального государства.

Костя обернулся ко мне со скорбной ухмылкой. Он тоже проникся горечью момента и понимал, что смех будет с привкусом полыни.

– Строили. Строили! Строили!!! Развалилось…

Крыть было нечем. Девчонки опустили глаза.

Глаза упёрлись в грязный пластиковый кулёк, лежащий посреди аллеи. В принципе, мусора вокруг хватало, и удивляться будто бы нечему. Но! Кулёк шевелился. Подошли ближе. Кулёк ещё и пыхтел! Инга присела и аккуратно раскрыла его кончиками пальчиков в велюровых перчатках.

– Ребята, тут ёжик!

– Разве они ещё не спят? – удивилась Дуся.

– А это ёж-шатун! – сострил я.

Костя потянул носом воздух. Поверх неубиваемой нотки дихлофоса устойчиво пасло алкоголем.

– Тут какая-то липкая шняга, – инспектор Дуся сменила инспектора Ингу. – А ещё осколки.

Она извлекла самый крупный: добрые две трети плоской стеклянной фляги с куском грязной импортной этикетки.

– О, это Baileys, – разглядела Инга знакомую этикетку, – мой любимый ликёр! Виски, сливки, сахар, шоколад. Как жаль, что кто-то его разбил.

– Здесь ёжика может переехать машина. Надо перенести зверя под кусты, – предложил рассудительный Костя, предварительно записав на подкорку нелепое буржуйское слово «бей-лис», хотя никаких лис он, конечно же, бить не собирался.

Сказано – воплощено. Выпустили ежа под облезлый кустик. Тот на секунду замешкался, потянул носом воздух и ломанулся обратно к луже ликёра.

– Мда, логичнее кулёк с остатками ликёра переместить под кустик, – подкорректировала Инга сырую идею приятеля. – Тогда ёж уберётся с дороги сам.

Так и сделали. Ёжик сделал круг и вернулся на пожухлую травку. Юркнул в кулёк и умиротворённо засопел.

– Банкет продолжается, – констатировал Костя.

– Для одной маленькой хари этого слишком много, – пожаловалась Дуся.

– И что ты предлагаешь? – улыбнулась Инга.

– Тоже что-нибудь намахнуть! А, ребята? Или нет, лучше чего-нибудь сожрать!

Прогулочный темп компании возобновился, чтобы тут же замедлиться. Квартет уловил долетевшую откуда-то тонкую нотку жареного мяса. Праздник носа был неуместен в вышеописанных декорациях, но физиология авторитетно заглушила миазмы сознания и потребовала развития этого праздника, а именно – банкета для языка и желудка. Деньги у нас были. Дело за малым – на время перевоплотиться в чутких псов и выжловок с разбуженными инстинктами. Вычислить шарманщика. Простите, шашлычника.

И таковой был обнаружен на тихой и безлюдной боковой аллейке, под голубой ёлкой. Маленький, юркий человечек деловито суетился у мангала. Белый халат, чёрная кепка и усы. Или усищи! Они были шире лица. И даже шире кепки. Которая и сама по себе была аэродромом. Костя заметил, что перед нами не шашлычник, а его карикатурный образ.

Но меня привлекла совсем другая пикантная подробность, вновь выпустившая на орбиту затюканные миазмы сознания. Дело в том, что на пластмассовом столике, измазанном томатным соусом, где покромсанный кольцами лук отмокал в собственном соку, стоял ценник. А на этом ценнике было написано: «Шашлык с виной». Именно так, с пробелом. Не вру!

– Лучше бы с вином! – улыбнулась Инга.

– Вьино есть! – затараторил хозяин заведения. – Как не быть? Домашнее!

– Из яблок? – подколол Костя без единой задней мысли.

– Почему из яблок? – обиделся шашлычник. – Без яблок.

– Это где ж такие растут, безъяблоки? – смеётся Инга.

– Обезъяблочки! – смачно облизнул я губы.

– Вьино – сок! – отчаянно защищается ларёчник. – Хотишь попробовать?

– Не! Ты дай сперва пробку понюхать, – стебусь я.

Шашлычник принял мои слова всерьёз и извлёк пробку из большой оплетённой бутыли.

Мы принялись её по очереди обнюхивать.

– Спирт «Рояль», – определил Костя.

– Яблочный уксус, – принюхалась Инга.

– Грибной вар с клюквой, – вновь сострил я, ибо по существу добавить было уже нечего.

– Кошки нассали, – выпендрилась Дуся, чем нажила себе в жизни ещё одного смертельного врага.

– Короче, шмурдяк, – приговорил вино Костя и примирительно добавил: – Ты вот что, уважаемый, сделай нам просто четыре шампура шашлыка. Мы тебе век будем благодарны, правда, девчата?

Шашлык тот, хоть и был омрачён активированным ощущением вины, оказался недурён. Вина – как метафора. Словно поделённая на всех и каждого, персональная ответственность за судьбу стремительно катящегося под откос государства. Это и участие в референдуме о сохранении СССР 17 , когда любой ответ, неважно «да» или «нет» – оба приводили к его развалу, ибо дьявол в деталях: в том, как гадко сформулирован вопрос в бюллетене. Это и второй вопрос референдума о введении поста президента РСФСР – кратчайший путь к кончине великой страны. Это и тупой «демократический» угар, когда мозги были засраны ложными прозападными ценностями, активно вбрасываемыми в народ, как говно катапультой. А что? Я предупреждал, что надпись на ценнике вызвала откат к миазмам сознания. К невыносимому гадскому фону тех безымянных ноябрьских дней девяносто первого года.

17

17 марта 1991 года.

Костя оценил эту мерзотную энергетику, поступающую через подошвы ботинок, и решил, что с нас хватит. Тем более что по жилам разливалось мясное благополучие и белковое благоденствие. Пнул меня локтём и говорит:

– Давно ты публику не развлекал своими шизо-монологами.

– А что это такое? – залучилась Инга.

– Стоит ему открыть рот, можно включать диктофон, – заверил Ингу Костя.

Я был не против. Самого достало зловоние исторического момента. Плюс захотелось блеснуть перед дамами.

– Задайте тему.

– А зверинец на ВДНХ есть? – на первый взгляд невпопад ляпнула Дуська. Она и не собиралась ввинчиваться в контекст нашей беседы.

– Нет, – улыбнулся Костя. Он уже всё понял, наблюдая, как теплеют мои глаза.

– Ща сделаем! – подтвердил я.

Выгнал кончиком языка последнее волоконце свинины, зазевавшееся между резцами, прокашлялся и погнал:

– Итак, добро пожаловать в шизо-зоопарк. Зверей категорически не кормить! Руками не трогать, ногами не бить. Ибо руки и ноги могут оттяпать. Так как некормленые. Начнём с ряда неказистых клеток слева. Ёжжук – уникальный представитель то ли млекопитающих, то ли жёсткокрылых. Науке толком неизвестен, так как научным работникам в руки не даётся. Если его допекли, то улетает…