Сторона Неба
Шрифт:
– Если здесь мертвецы сходят с ума, то что говорить о живых?
– пробормотал я себе под нос, уронил стакан с напитком и уселся прямо на пол в ожидании, когда же мне начнет казаться будто я император Галактики.
– Забери его дьявол, - воскликнул восставший из мертвых.
– Да у него с головой не в порядке!
– Это еще нужно разобраться у кого!
– дерзко ответил я.
Будь я в своем уме, разве хватило бы у меня духу дерзить мертвецу. Однако я чувствовал себя параноиком, а дуракам закон не писан.
– Ну слава Богу!
– почему-то обрадовался тот.
– Я уж испугался, что тебя
– Как ты догадался?
– продолжал нарываться я.
О том, что я с захваченного корабля наверняка знал весь институт, только вот прибабахнотуму трупу на тот свет забыли сообщить. Ясное дело, он обиделся и пришел ко мне узнать по подробнее.
– Я бывал там, - мрачно буркнул псих.
– Значит меня точно это тоже ждет, - воскликнул я, наполняясь уверенностью, что все конвиктяне неминуемо сходят здесь с ума.
– У тебя что, припадки временами?
– Да нормальные он, - послышался чей-то голос из коридорчика за дверью.
– Он боится тебя, Рогнар, до дрожи в коленях. Забирай его скорей и уходим. Сейчас здесь весь институт будет... Чего с ним разговаривать? Зачем он вообще тебе нужен?
Рогнар?! Рогнар Эль Вепов?!! Вот тогда я действительно жутко испугался. И ведь было с чего! Я вдруг выяснил, что гуляющие по Конвикту легенды о человеке-полубоге Рогнаре Эль Вепове сильно преуменьшены. Конечно, обычные полубоги, каких полно у нас, я имею в виду сталепланетян, могут заживлять свои раны, но сквозная дыра в груди убила бы даже Рэндолла. И кроме того, Инки не в состоянии исчезнуть, победить семерых таких же воинов как он сам за семь секунд и бежать впереди взрыва. Интересные получались выводы...
Мысль о том, что из-за моей пропажи провалится весь тщательно продуманный план, посетила меня уже в ангаре с кораблями. После тряского путешествия по бесконечным коридорам института на плече воина, мозги у кого хочешь прочистятся.
– Стой, стой! Я не хочу бежать, - истошно заверещал я.
– Я хочу остаться здесь.
Старик, преследующий Рогнара по пятам, на что тот не обращал ни какого внимания, изловчился и очень сильно влепил мне по щеке сухонькой ладошкой.
– Заткнись, обезьяна черномазая, - злобно прошипел он и снова замахнулся. Я, естественно ответить не мог - болтался вниз головой, а вот язык у меня болтался как раз на своем месте.
– Я тоже тебя очень люблю, червяк засохший.
Вот так, с первого взгляда, и случается настоящая любовь.
В доке нас дожидался конвиктский скаут. Люки были задраены, и я ни на секунду не усомнился в способностях Рогнара их открыть. Но когда замки щелкнули, люк открылся и завыла сирена тревоги, я открыл рот и выпучил глаза. И, честно говоря, сирена меня удивила меньше всего. Она была единственной нормальной и естественной вещью за последний час моей жизни.
Меня грубо втащили в звездолет, Рогнар запихнул следом старика-инвалида, влез сам и захлопнул люк. По пути к рубке старик чуть не испепелил меня злобным взглядом, но все-таки все обошлось.
Я больше не протестовал. Меня согревала надежда, что сидящая у местного солнца засада возьмет на абордаж это суденышко и я смогу наконец вернуться домой. Я уже был сыт по горло этой авантюрой.
Грубое нахальство Рогнара било через край. Еще как било, только ворота
шлюза разлетались в разные стороны. Но и вылетев наружу, молодой воин не успокоился. Зачем-то ему понадобилось выжечь в скале над шлюзом огромную стрелу указывающую на дыру в воротах.– Чтобы не забыть дорогу назад, - объяснил он свои действия.
А я с удивлением поймал ненавидящий взгляд инвалида брошенный им на воина. Интересная складывалась ситуация. Как у пауков в банке.
– Там висят ваши корабли, - спокойно сказал, указывая на солнце, Рогнар.
– Если твои люди попробуют взять тебя или дока под контроль, я уничтожу вас обоих.
Я ему поверил. Старик, которого он назвал доктором, похоже тоже. Воинов в засаде мне не пришлось убеждать, они все смогли прочитать в моей голове. Я почувствовал, что увижу дом еще очень не скоро.
Искусственный свет подземелий Брауна
На Брауна все чаще стала наваливаться усталость. Болезненная вялость мышц и мыслей выбирала самые ответственные моменты, подолгу отсиживалась в засаде, но все равно неминуемо выскакивала из своего темного, пахнущего приближающейся старостью, а за ней и смертью угла и прикладывала стареющую сволочь. Брауна охватывала бешеная ярость, приносящая с собой чудовищную головную боль, но тело все равно отказывалось полностью подчиняться хозяину. В такие минуты Брауна охватывал страх, что он не успеет...
Он подчинил этому всю жизнь. Он перешагнул через все, что было для него значимым в молодости. Он забыл обо всех желаниях и мечтах, о морали и совести. Лишь одна мечта владела им. Сначала ему было трудно. Сто прожитых лет все изменили.
Когда-то, очень давно, он был любим и любил сам. Теперь, отдыхая после очередной военной операции, при воспоминании об этом в его душе просыпалось лишь какое-то смутное беспокойство... Он забыл. Кровь миллионов людей вытеснила из его души все светлое, что там изначально было. Он не понимал этого. Ему казалось, что все еще можно вернуть и он все вернет. Вот только обретет вечную жизнь!
И тогда он обретет свободу! Он уничтожит ненавидимый Галактикой институт, тысячи воинов, техников и ученых исчезнут в одной огненной вспышке и навсегда лишат его, Брауна, забот о них. И тогда он сможет зажить только для себя.
У него были астрономические счета во всех сколько-нибудь значимых банках по всей обитаемой Галактике. Он ни где не будет знать нужды... Он будет путешествовать, любить женщин, есть и пить самые изысканные блюда и напитки, любоваться произведениями искусства. Вот только обретет Бессмертие...
Он построит себе великолепный замок, способный соперничать с самыми прекрасными домами мира. Или купит целую планету и станет ее императором, а может быть и Богом. Он еще решит, что будет делать, весь мир будет у его ног.
Думая об этом, он успокаивался. Ярость утихала, страх прятался в глубокие норы. Он снова способен был мыслить. Холодно и четко. Забывая о слабости в мышцах и головной боли.
– Руководителям исследовательского сектора, прибыть в мой кабинет, тихо, как всегда, проговорил он пустой комнате. Он знал, что кому нужно его услышат. Это была еще одна плата Большой Мечте - он ни на секунду не мог позволить себе остаться в полном одиночестве. Его всегда прослушивали, за ним подглядывали. Этого требовала безопасность.