Сторож сестре моей. Книга 1

Он тяжело откинулся в глубоком кресле и помахал ей на прощание.

— Сладких сновидений, Одри. Как-нибудь увидимся в Комиссии.

Он смотрел на ее тугую, маленькую попку, когда она с унылым видом покидала бар. Он может легко получить все это где угодно, но сначала он должен решить, что ему делать с Луизой Тауэрс и со своей женой. Теперь это были две разные женщины.

Цюрих, 1961

— Американская Комиссия по контролю за качеством продуктов питания и медикаментов руководствуется законом, который гласит, что лекарственные препараты и косметические средства требуют дифференцированного подхода. Существуют различия, закрепленные в законодательном порядке — американский Конгресс принял пакет законов в 1938 году. До тех пор пока они не будут изменены, Комиссия вынуждена следить за соблюдением существующих правовых норм. Вы должны понять, для того чтобы заявка на косметическое средство получила поддержку, требуется провести испытания, которые коренным образом отличаются от тестирования, необходимого, чтобы Комиссия одобрила новое лекарство. — Ян Фейнер, первый вице-президент отдела научных исследований и новых разработок компании «К.Эвербах», сделал паузу, задаваясь вопросом, дошло ли до собеседника хоть одно слово из того, что он сказал.

Журналист с плохо выбритым лицом взглянул на свои записи.

— Вы имеете в виду, что на создание продукции, которую «Луиза Тауэрс» может представить как самую последнюю новинку, неожиданное открытие, на самом деле ушли многие годы?

— Нет, нет и нет.

Слава Богу, Виктор не слышит, как он проваливает дело. Ян попытался найти простой способ убедительно изложить суть того, что Виктор прежде всего хотел, чтобы он изложил, а именно: подвергнуть уничижительной критике нелепые заявления, исходившие от фирмы «Луиза Тауэрс» в связи с их новым средством по уходу за кожей.

Ян попробовал подойти к проблеме с другой стороны.

— Наша фармацевтическая компания является одной из ведущих в мире; в центре нашего внимания прежде всего охрана здоровья, и мы производим лекарства, которые продаются во всех странах мира. Однако, где бы они ни продавались, чтобы получить разрешение на распространение наших медикаментов в Соединенных Штатах, мы обязаны представить результаты всех испытаний лекарств Комиссии по контролю за качеством продуктов питания и медикаментов. — Яну пришел в голову великолепный пример. — В прошлом году специалист-исследователь из Комиссии отказал в разрешении на продажу в Соединенных Штатах транквилизатора под названием «Фалидомид», который производится одной из конкурирующих с нами немецкой компанией, потребовав дополнительного подтверждения безопасности препарата, хотя препарат до сих пор продается в Европе. Далее, Министерство здравоохранения Германии только что выпустило циркуляр, предупреждающий врачей, что данное лекарство может провоцировать врожденные уродства. Весьма сомневаюсь, что препарат когда-либо будет разрешен в Соединенных Штатах.

Журналист ерзал на месте и почесывал ручкой лоб. Не слишком ли он отклонился от темы? Ян устало продолжал:

— Главное, что я пытаюсь доказать, это то, что не существует никаких неожиданных, сенсационных открытий, когда речь идет о лекарствах; чтобы выпустить новый препарат, необходимо проделать долгую и кропотливую работу, тогда как косметика не нуждается в одобрении Комиссии. Они…

Небритый журналист прервал его:

— Следовательно, когда компания с такой репутацией, как «Тауэрс», выпускает продукцию и называет ее революционным открытием в области средств по уходу за кожей тела, можно предположить, что они пытаются избежать длительной процедуры получения патента, представив препарат как косметический?

Как ему хотелось вновь очутиться в лаборатории!

— Или же это может означать, что препарат вовсе не революционный. Что это всего лишь улучшенный вариант косметики, уже давно поступившей в продажу. — Его мысли обратились к Елене Рубинштейн. Луиза определенно шла по ее стопам. — Прием далеко не новый — называть продукцию революционным явлением. Насколько я помню, именно это слово уже давно вошло в обиход у тех, кто занимается косметикой.

По мере того как журналист продолжал допытываться, упорно заставляя его повторять одно и то же на разные лады, а затем издалека намекнул, что ему уже известно, что Виктор и Ян сами работают по обе стороны Атлантики над созданием «неожиданного открытия, сенсационного средства по уходу за кожей» для фирмы «Эвербах», Ян становился все более сдержанным. Как же он ненавидел интервью, испытывая к ним настоящее отвращение. Только потому, что Виктор настойчиво уговаривал его, он уступил просьбам этого журналиста.

Журнал «Тайм» готовил подробную редакционную статью о кремах, омолаживающих кожу, вообще и новом «революционном открытии» «Луизы Тауэрс» в частности. Журнал проводил тщательное исследование, обратившись к своим корреспондентам в разных странах мира с просьбой написать обо всем, что представляется важным в области косметики. Каким-то образом они выяснили, что «К.Эвербах», швейцарский фармацевтический гигант, разрабатывает нечто, и они пытались дознаться, что именно, сначала от Виктора, который теперь возглавлял исследовательское подразделение фирмы в Соединенных Штатах, известное под названием «К.Эвери». Виктор притворялся немым до тех пор, пока не узнал, что журнал собирается поместить на обложке портрет Луизы. Тогда он позволил «уговорить» себя открыть имя ученого из Цюриха, тоже работающего над «секретным проектом» под кодовым названием АК-3, ученого, который по чистой случайности приходился ему родным братом.

Виктор еще раз спас его, обеспечив выгодный контракт с компанией «К. Эвербах», где способности Яна получили должное применение; сам Виктор неуклонно продвигался вверх по служебной лестнице в этой фирме, хотя Ян часто предостерегал его против излишнего стремления сделать слишком быструю карьеру. Два года назад Ян выбрался из болота, каким являлась датская штаб-квартира фирмы «Врейнсдроф», куда его «перебазировал» Бенедикт Тауэрс, и начал работать в штаб-квартире компании «Эвербах» в Цюрихе. Сейчас он возглавлял их новое подразделение косметики и парфюмерии и о нем даже появилось несколько заметок в прессе.

Полина Сигорская, миловидная девушка польского происхождения, с которой Ян время от времени спал в течение последнего года, и его незаменимая помощница в лаборатории, аккуратно вклеила эти газетные вырезки в тетрадь: «Когда-нибудь покажешь своему брату».

Яну было безразлично, увидит ли Виктор заметки. Виктор знал ему цену и знал, насколько обнадеживающе быстро продвигается вперед работа над проектом АК-3, в основе которого лежало использование производных витамина А, чем он, собственно, занимался. Эксперименты с витамином А, который очень полезен для кожи, продолжались с сороковых годов, но только недавно в конце туннеля, кажется, забрезжил свет — благодаря участию Яна и предложенным им идеям. Он втайне молился, чтобы однажды Луиза узнала, что ученым, который довел до успешного завершения самое многообещающее исследование в области коррекции кожи, является человек, с которым с ее молчаливого согласия разделался ее чудовищный муж.

Луиза не имела ничего общего с Людмилой, при мысли о которой его среди ночи охватывало пламя, но пламя не любви, а ненависти. Во всяком случае, именно это он внушал себе и, главным образом, Виктору, чтобы заставить брата замолчать, когда тот садился на любимого конька.

— Почему бы тебе не остепениться, Ян? Женись. Пусть у тебя будет кто-то, чтобы не возвращаться вечером в пустую квартиру, кто-то, кто станет заботиться о тебе, как Элиза заботится обо мне. Я думаю, ты можешь найти себе женщину гораздо лучше Полины, но и она не так плоха. Ты мог выбрать и хуже. По крайней мере она хорошо готовит.

Яна это не вдохновляло. Он радовался, что брат, кажется, доволен браком, который ему лично надоел бы хуже горькой редьки на склоне лет. Виктор говорил ему, что хочет жену, которая умеет хорошо готовить и шить и которую не посещают «великие идеи», и Элиза в точности соответствовала черновому наброску. Но эта модель брака не устраивала Яна, как, впрочем, и Полина в роли жены, хотя ее намеки на более прочные отношения становились слишком явными, чтобы их не замечать. Беда была в том, что после первых нескольких месяцев сексуальной эйфории он полностью терял интерес к женщине и ничего не мог с собой поделать. Полина являлась всего лишь очередной заменой Людмилы, как до Полины — Кэтрин и Айви. Неужели и Людмила надоела бы ему, если бы тогда, давно, пришла к нему домой? Неужели он утратил бы интерес к ее телу, если бы она позволила ему познать себя? Нет, он знал, что такого бы не случилось никогда. Она была его первой и последней настоящей любовью.

Возвратившись в лабораторию, Ян уже придумывал предлог, чтобы не ехать на уик-энд в Энгелберг кататься на лыжах. Полина постоянно пилила его из-за того, что он мало бывает на свежем воздухе, но это, в свою очередь, являлось предлогом заполучить его в свое полное распоряжение, увезти подальше от экспериментального оборудования, подальше от всего, что всецело занимало его, подальше от производных витамина А, ретиноидов, самой интересной группы соединений, применявшихся в дерматологии в течение сотни лет.