Сторожевой волк

Кристина машинально пригнула голову. Кавказец увеличил скорость, и «Жигуль» обогнал «БМВ».

– Мы же его потеряем, – возмутилась она.

– Я не потеряю. Если едешь впереди того, за кем следишь, то никаких подозрений у него не вызываешь, – убежденно произнес кавказец. – Думаешь, к бабе едет?

– Не знаю. Мне так кажется, – не слишком охотно ответила Кристина.

– Обычная история. Давно вместе живете?

– Полтора года.

– Совсем ерунда. Не должен еще изменять.

– У меня не только пустые подозрения, – разоткровенничалась Кристина, – но и доказательства имеются.

– Мужчина изменяет не тогда, когда с другой женщиной встречается, и даже не тогда, когда с ней спит, – философски заметил таксист, – а когда о тебе забывает. Муж о тебе забыл?

Кристине вспомнилось, как Георгий повалил ее в прихожей.

– Не забыл. Помнит постоянно.

– Вот видишь.

– Лучше бы пореже вспоминал.

Кавказец четко просчитал, что Бакланов собирается свернуть вправо, даже поворотник раньше него включил.

– Как вы догадались, куда он сворачивает?

– Чуть притормозил, а он не стал перестраиваться – обгонять. Впереди у нас знак, который только правый поворот и разрешает. Вот и понял, куда он направляется.

– С вами не пропадешь.

– Зато и расценки у меня соответствующие. Но ты, вижу, женщина не бедная, не разоришься.

– Я хорошо заплачу, – пообещала Кристина, пристально следя за мужем в зеркальце заднего вида.

Машины въехали на окраину города, хотя тут было и не так уж далеко от центра, просто уже в конце восьмидесятых новостройки уперлись в железную дорогу и промышленную зону. Кавказец притормозил, пропустил «БМВ» вперед себя.

– Кажется, здесь, – проговорил он тоном провидца.

И не ошибся. Из остановившихся перед поворотом «Жигулей» Кристина могла видеть автомобиль мужа. Георгий выбрался из него, но далеко не отходил. Скорее всего, кого-то ждал. Он прохаживался по неубранному снежку, оставляя за собой цепочки глубоких следов. Район выглядел мрачно. С одной стороны – железная дорога, ее отделял от тротуара сетчатый металлический забор в человеческий рост. С другой стороны растянулись приземистые строения из старого красного кирпича, крытые шифером, – дореволюционные лабазы. Они были настолько старыми и прочными, что казались вечными. На несколько десятков метров простирался пустырь, перерытый заснеженными траншеями, а за ними шла лесополоса, разросшаяся под отключенной линией электропередачи. С ржавых мачт свисали оборванные провода. Человеческое жилье начиналось метрах в четырехстах. Здесь было почти безлюдно. Лишь пара собачников выгуливала своих питомцев.

– Точно, на место приехали, – произнес таксист. – Если твой муж решил с бабенкой встретиться, то лучшего места, чтобы по-быстрому перепихнуться, не найти. Вон стояночка тихая. Там можно, если автомобиль за старый «КрАЗ» на спущенных скатах загнать, и прямо в салоне сексом заняться. Печку включил, и тепло, как в бане, только окна запотевают, – беззастенчиво оценивал ситуацию кавказец.

– У моего денег и на съемную квартиру хватит, и на номер в гостинице. Может и на дачу поехать. Не думаю, что в машине…

– Всякие причуды бывают. У меня напарник такой. Вернее, не он, а баба, с которой он встречается. Ей в машине нравится. Вот в этой. И обязательно, чтобы одну ногу в окно выставить.

– В этой машине? – удивилась Кристина.

– В этой самой. А что?

– Ничего.

– Можно, я закурю? – спросил вдруг таксист.

– Курите на здоровье.

Он приспустил стекло, закурил. Выпускал дым умело, в щелку, в салон практически ничего не попадало.

– Может, зря на него думаешь? – скосил глаза на Кристину кавказец.

– Слишком долго ждет. Он не любит ждать.

– Может, человек важный приехать должен? Такой, который сам ждать не любит.

– Не нравится мне, как он нервничает.

– Слушай, давай договоримся. Если баба приедет, ты не выскакивай из машины, сразу ей волосы не выдергивай. Сперва расплатись со мной, как положено. Я уеду, а потом уже делай с ней, что хочешь. Можешь хоть лицом о кирпичную стену тереть. Мужья в такие дела обычно не вмешиваются. Я не против такого развития событий, но только без меня.

Кристина усмехнулась. Она не была кровожадной и калечить какую-нибудь дурочку, связавшуюся с ее мужем, не имела ни малейшего желания.

– Все будет хорошо, – пообещала она.

Таксист уже делал последние затяжки, стряхивая пепел в ладонь, как в конце улицы появилась машина – огромный черный джип. Автомобиль моргнул фарами и остановился рядом с «БМВ». Из-за руля неторопливо выбрался увесистый кавказец с золотыми перстнями на обеих руках, он надел плащ, подошел к Георгию и пожал ему руку.

Произнесенных при встрече слов Кристина не слышала, видела только, как шевелятся выпяченные по-верблюжьи губы Руслана Ахмедова, видела заискивающий блеск в глазах мужа.

Таксист загасил сигарету в пепельнице и отправил окурок в окно.

– Вот видишь, как получилось. По делам твой муж приехал. С важным человеком встречается. Машина у него новая, большая, дорогая, значит. Никакой бабы у него на стороне нет. Счастливый конец. Назад поехали?

– Погоди, – попросила Кристина, внезапно для себя перейдя на «ты».

Не нравился ей этот унизанный золотыми перстнями кавказец. Не нравилось, как муж лебезит перед ним. С какой стати? Мужчины немного поговорили, и Бакланов, достав из кармана большую связку ключей, стал возиться с замком на воротах лабаза, при этом смотрел по сторонам, словно не открывал то, что ему принадлежит, а воровал. Кристина толком не знала дел мужа. Возможно, лабаз был его собственностью, возможно, он его арендовал недавно. Наконец дверь открылась, Георгий пропустил Руслана вперед и обернулся. Только сейчас он заметил «Жигули», стоявшие почти у самого перекрестка. Он тут же бросил пару слов Ахмедову и заспешил к ним.

– Уезжаем, – проговорил сквозь зубы таксист и тут же, дав задний ход, лихо развернулся на неширокой улице.

Бакланов заметил, как снялись с места «Жигули», и бросился к своей машине.

Таксист гнал и оборачивался.

– Ты пригнись, чтобы тебя не увидели, – попросил он. – Это не для меня, а для тебя надо.

Кристина и не спорила. Она сползла в промежуток между сиденьями. И уже не рада была тому, что отправилась шпионить за Георгием.

– Что делать? Нельзя, чтобы он меня увидел, – причитала она.