Стоящий у двери

– Не будем ждать. – Анастасия, подхватив лук, выпрямилась и огляделась. – Тут идти-то всего ничего.

– Что тебе еще рассказать? – спросил Станислав Дениса, когда они снова взялись за сову. Показалось, что охотник просто хотел сменить тему, только бы больше не вспоминать общее прошлое с Анастасией.

– Расскажи, из чего сделана крыша дома. Я никогда не видел такого материала. И радиацию он не пропускает почему-то.

– Ну, ты не мог видеть, если только в районе Парка Культуры не был.

– На Ганзе бывал, но вот Парк Культуры действительно не приходилось…

– Да не в метро! У реки. Там советский шаттл стоит, «Буран» называется. Так вот, такой же на аэродроме… Целиком тащить сюда – великоват, вот и ободрали его. Материал обшивки на космос рассчитан, там тоже излучение нехилое. Технически сложно, обшивка-то многослойная. Но управились как-то. Хватило нам на крышу. Кстати, не крышу под подвал искали, а наоборот, чтобы всю площадь перекрыть с запасом. Ее еще авиаторы наши, когда живы были, чем-то там усиливали…

– А сначала показалось, из алюминия. Тут же кругом самолеты.

– Ты думал, самолеты из алюминия делали? Это кто ж тебе такую ерунду сказал? Ну, сто лет тому назад, может, и делали, а вообще они фольгой какой-то обшиты. Алюминий тоже используем, он коррозии не поддается. Мостки под водой – из него, другие сгнили бы давно. Но любой материал сам позже становится источником излучения. И, Дэн, ты же видел показания счетчика – цифры все равно ненормальные. Вопрос времени… В общем, я с материалом не работал, только с проектом и чертежом. В доме нет открытого огня, и не пожара боимся… Сгорание дерева небезопасно, все печки вынесли за пределы стен. Траву вокруг надо постоянно сжигать, да подальше отсюда. Что ни делай – это тебе не метро, над тобой нет сорока метров земли и бетона. И даже не бункер.

– А вода? Как можно ее из артезианской скважины доставать без электричества? Без насоса.

– Вот это как раз проще всего! У Архимеда в Древней Греции, знаешь ли, тоже не было электричества, но у него был винт. Только размеры нужно точно подогнать, вода снизу и пойдет. Потом покажу, если интересно. В принципе, и электричество для освещения нетрудно получить. Но зачем?

Все верно, технические приспособления он еще успеет посмотреть на месте. Денис удивлялся, что не спросил этого раньше. Просто не задумывался – многие вещи существовали как-то сами по себе. Не считая кузницы, где он уже знал почти обо всем. Когда он увидел бункер, то не нашел больших различий с метрополитеном, только этажей многовато и металл вокруг. А тут люди обходились без электричества. Знали о нем, умели сделать машину, его вырабатывающую… Но почему-то не пользовались. Странно… Здесь много такого, что удивляло. К примеру, загадочные отношения Станислава и Анастасии. Всё так сложно! Какие сложности могут быть, когда человек круглые сутки находится рядом с тобой? И не разделяют никакие расстояния, препятствия и условности. Невозможно просто так прийти к воротам бункера и попросить впустить внутрь. Нужно почему-то ждать. Снова ждать. А Елена в это время… Лучше не думать об этом.

– Стас, я не совсем понял, как у вас общество устроено.

– Если честно, я этого сам до сих пор не понял… Есть законы. Они придуманы другими людьми, более мудрыми, чем я. Просто я остался последним из их числа. И Бабка, конечно. Она у нас бывший сотрудник налоговой полиции, так что в законах понимает лучше. Я могу только проследить за их исполнением. В лоб закатать кому следует. Ты бы знал, что у нас тут с одним семейным правом творилось! Решили: кто создал семью, у того и права. Чтоб серьезно всё.

– Это кто-то решает?

– Решишь тут… Сердцу не прикажешь. Что, Дэн, животрепещущий вопрос для тебя?

– Это как у нас начальник станции оформляет? – Денис сделал вид, что не слышал последнего. Лучше поговорить позже без свидетелей.

– Не знаю, как у вас, тут нужно было придумать что-то подобное. Долго совещались, регламент обсуждали. Священника у нас нет, да и атеистов половина общины. Предлагали даже конституцию РФ поискать, но как-то забыли об этом. И приняли один порядок – слово Старейшины. Хороший порядок, временем проверенный, тем более Бабка у нас в этом смысле – старее некуда. Пусть уж простит меня Амалия Владимировна… На общем собрании она говорит: «считать пару семьей». Это для других произносится, чтобы никто уже не оспорил выбора.

– А что, с твоим выбором можно спорить? – оглянулась на них Анастасия.

– Можно, Настасья, только в очередь становись. А еще лучше – иди, помоги сову тащить. А то мне на тебя смотреть… Сова еще тяжелее.

* * *

Алексей появился на пороге, когда Елена уже собиралась спать. Раньше он часто приходил по вечерам, и сейчас, не забыв старой традиции, принес шахматы. Она умела играть, но не понимала в них чего-то важного и просто переставляла фигуры почти бесцельно. Выиграть ни разу не получилось, интересно было, до какого хода удастся продержаться. Лёшка так привычно плюхнулся в ногах кровати, так уверенно начал расставлять фигуры на доске, что показалось на секунду… Ничего не происходило. Жив дядя. Не было никакого отряда сталкеров из Москвы, не было Дениса. И Лёшка никогда не трогал ее, только в шутку мог косу развязать.

Ключ на его поясе вернул к реальности, Алексей в Совете. Выглядит уставшим, уголки губ опустились, теперь его не встретишь так часто в коридорах бункера, и все же он нашел время прийти к ней ненадолго, сокращая драгоценный отдых. Стало ясно видно, что Лёшке тридцать два года и что Совет уже наложил на него свой отпечаток. Двенадцать лет между ними! Бездна времени, целая пропасть. Светлые волосы пока прятали седину, но лицо в чем-то изменилось. Рядом с ней сидел настоящий Привратник, серьезный и жесткий. Но здесь и сейчас он снова похож на самого себя, Лёшка, не Алексей Аркадьевич…

– Ну?

– Что? – не поняла Елена.

– Ходи, давай, белые с твоей стороны.

Чуть не пропустив позорный киндер-мат, Елена сделала несколько ходов, но потом неловко повернулась, и половина фигур посыпалась на одеяло. Пришлось начать сначала.

– Лен, в чем дело? Я понимаю, что настроение у тебя паршивое, просто скажи, от чего конкретно. Тебя обидел кто-то?

– Нет.

Пока нет, но отношения с людьми становились со временем всё более натянутыми. Дядя был абсолютно прав, когда решил отправить ее в Москву раньше, чем умрет. И нужно было послушаться его тогда, после самой первой просьбы. Приказа. Но он был так тяжело болен… Только Алексей оставался с ней почти прежним. Ведь он еще при жизни Бориса Владленовича начал свои намеки. После Дениса…

– Всё в порядке, Лёш, с этой проблемой даже ты ничего сделать не можешь…

– Значит, опять он. Мечтаешь стать мадам Пищухиной?

– Допустим… – Ход конем казался таким же бессмысленным, как остальные варианты, но мысли убежали далеко от шахматной доски. И от Лёшки тоже. – Я боюсь за него.

– А за себя не боишься?

– Нет пока. Здесь никто меня не съест, только понадкусывают немного. А там… Лёш, я же там была, знаю, что он один в лесу оказался. Не могу не думать! Ведь это я, я сама виновата… Соседи его не видели, иначе сказали бы. Он, наверное, погиб, Лёш!

Елене казалось, что Алексею причиняют боль разговоры о Денисе, но только с ним можно было об этом поговорить. Только он знал, что перед дядиной смертью она была чуть-чуть счастлива, а после этого начался кошмар: убийство, слезы, похороны и непроходящий страх. Тревога за Дениса. Елена обвиняла себя, как ни пытался ее отговорить Лёшка.

– Если бы он остался здесь, ничего хорошего твоего Дениса не ждало. Так что женская интуиция сработала правильно. Спрятать его ты не могла – обыскали весь бункер. Кто, кроме тебя, поверил бы в его алиби? Он виновен все-таки, хоть и косвенно, не ведая, с кем пришел. Не жди его, Лен… Не ищи.