Стоящий в тени Бога

Кровью, которую ты пролил, ты сделал себя виновным, и идолами, которых ты наделал, ты осквернил себя, и приблизил дни твои и достиг годины твоей. За это отдам тебя на посмеяние народам, на поругание всем землям» (Иез. 22:1—4).

– А вот Алтарь Мира.

– Чего? – поперхнулся Гавлонит. – Я думал, что это слово неизвестно в Риме.

– Что ты? Один из главных лозунгов Августа – прекращение войн и восстановление прочного мира, обеспечивающего Риму величие, а его согражданам благосостояние. Апофеозом мира в том его понимании, какое свойственно квиритам, является сей Алтарь. Обрати внимание на окружающую его стену. Она сама по себе – произведение искусства, ее плоскость покрыта изящным орнаментом, расчленена редко поставленными пилястрами. Алтарь представляет собой поставленный на возвышение куб, все четыре стороны которого покрыты фризом с изображениями, распределенными по двум поясам. На плитах можно различить до ста человеческих фигур! Фриз изображает церемонию жертвоприношения Миру. Процессия участников праздника на южной и северной сторонах Алтаря показана движущейся в западном направлении. На северной его стороне можно видеть магистратов и жрецов, на южной, обращенной к городу, – членов семьи Октавия и придворных. В левом верхнем углу находится сам принцепс, приносящий жертву. Справа и слева от него стоят фламины – жрецы Юпитера и Марса. Рядом с императором – римлянин в ранге консула. Это видно по его окружению: ликторам с фасциями – пучками розог.

– И кто же этот консул?

– По справедливости им должен был быть мой патрон Публий Квинтилий Вар. Девятнадцать лет назад, когда состоялась закладка Алтаря, было именно его консульство. Он вложил в новостройку немало денег.

– Значит, это Вар? – Иуда в первый раз с любопытством уставился на изображение.

– Дослушай до конца. Пятнадцать лет назад, в год освящения Алтаря, консулами были Друз и Квинктий Криспин. Так как за плащ держится ребенок, явно член семьи, даже у тех, кто не знает в лицо никого из этих знатных людей, не возникает сомнений, что в консульской одежде – Друз, а женщина с ребенком за его спиной – жена Антония Младшая. Вар за это не любит Друза и несколько обижен на Августа... На плите, расположенной в левой части восточной стороны фриза, – три женские фигуры. Центральная из них напоминает супругу Октавия Ливию с южного фриза. На ее лоне – фрукты, на руках – два обнаженных младенца. Один из них тянется к груди, другой играет с яблоком. В ногах у женщины – уменьшенное изображение вола и ягненка. Это Сатурния Теллус, земля-кормилица, богиня плодородия, подательница благ, дарованных миром. Справа и слева от нее – две аллегорические женские фигуры: Воздух на лебеде и Морская влага на дельфине. Это стихии, делающие Италию благословенной землей. На той же стороне фриза женщина восседает на куче оружия. Это богиня Рома, победившая врагов Италии, отнявшая их оружие и заключившая мир. На западной стороне изображен предок Августа Эней, совершающий жертвоприношение. Рядом с ним его потомки – Ромул и Рем, вскормившая их волчица и воспитавший их пастух. На композицию Алтаря Мира оказал влияние фриз Парфенона, тоже изображающий религиозную процессию. Греческие каноны применены и в трактовке женских типов. Тем не менее Алтарь Мира является типичным произведением именно римского искусства. Члены семьи принцепса воспроизведены с небывалой точностью. Передано религиозное настроение квиритов, чуждое экзальтации. Лица участников процессии холодны и сосредоточенны. Они не повинуются душевному порыву, а исполняют долг. Скульптор при изображении каждого из участников добивался портретного сходства, к которому в подобных случаях эллины не стремились. Вспомни, какое негодование у афинян вызвало изображение Фидием самого себя и Перикла! Ты чего зеваешь, Иуда, в таком божественно красивом и величавом месте?!

– Здесь нет Бога, одни божки. Здесь нет людей, только каменные мертвые кровососы-ламии. Я уже насмотрелся до тошноты! Пойдем лучше поглазеем на знатных римлян, а еще лучше – на римлянок. Тоже кровопийцы, но хоть живые! Кстати, а чем понимание мира квиритами отличается от его понимания иными народами?

– Только в Риме исповедуют принцип: «Хочешь мира – готовься к войне!»

Ученые мужи встали рядом с легатом, позволившим себе короткий отдых после изнурительной возни в паланкине, и стали осматривать фланирующую по площади толпу. Она отличалась от сонмищ необрезанных, которые Иуда видел в Риме раньше, богатством и разнообразием одежд, причесок и украшений.

Строгая дифференциация в устройстве общества наложила отпечаток и на характер римского костюма: с одной стороны, это сложные и пышные одежды свободных граждан, яркие и красочные, а с другой – простые и грубые одеяния рабов. Но в Вечном городе не было равенства и среди самих квиритов. Особенно усилилось расслоение при Августе. Облик представителей различных сословий стал полностью зависеть от их благосостояния и социального положения. На форуме, впрочем, присутствовали только патриции и всадники.

Туники знати были нескольких разновидностей, различаемых по длине и ширине изделия. Декоративные украшения (полосы, вышивка, орнамент) имели сословно-должностной характер. Они были преимущественно темно-вишневые, пурпурные, синие. Цвет представлял определенную символику: пурпурные вертикальные полосы по переду туник и тог, отличающиеся по количеству и ширине, являлись привилегией сенаторов и всадников.

В отличие от греческого гиматия, который свободно и непринужденно драпировался на фигуре, следуя пластике движений, подчеркивая их красоту, тога создавала совершенно иной образ. Большие размеры, сложная канонизированная драпировка, утвержденная законом, белоснежная дорогая ткань, пурпурная полоса – знак сословного отличия, должны были прежде всего подчеркнуть особое положение римского аристократа, его благородство и превосходство над остальными членами общества. Драпировка тоги фиксировалась путем пропитки специальным составом.

Обувью богатым квиритам служили сандалии и полусапоги, которые являлись обязательным дополнением к тоге. Обычно они имели по два ремня, завязанных крест-накрест вокруг ноги, изготовлялись из кожи различных цветов и украшались серебряными и золотыми бляшками.

Абсолютно все прохожие на главной площади Рима щеголяли ювелирными украшениями: на каждом пальце сверкало по пять-шесть перстней и колец из различных металлов, на руках переливались наградные знаки – браслеты.

– Ты не поверишь, но во времена старой республики к украшениям относились сдержанно даже женщины, не говоря о мужах. Употреблялись только необходимые застежки, пряжки, булавки. Суровые нравы заставляли с неодобрением смотреть на излишества, поэтому серьги и кольца надевали крайне редко.

– Слава богам, что те дурацкие запреты давно канули в Лету! – ухмыльнулся Гай. Он жмурился на солнце и облизывался при виде проходящих мимо дам, как насытившийся кот.

– «Почести изменяют нравы», – процитировал римскую пословицу Мнемон.

Гавлонита удивило то, что, в отличие от Иудеи и Египта, мужчины в Риме нередко ходили с непокрытой головой. Только во время военных походов и многочасовых театральных представлений аристократы красовались в шляпах и шапках, форма которых была заимствована у греков, из фетра, соломы, кожи, плетеных волокон растений. Жрецы, напротив, полностью покрывали головы.

Воины щеголяли в шлемах разнообразной формы, сделанных в большинстве своем из кожи и металла, закрывавших щеки и переносицу. Верхняя часть украшалась гребнями, хвостами животных, металлическими пластинами. Шлемы полководцев и знатных патрициев изготовлялись из драгоценных металлов, инкрустировались эмалями, чеканкой.

Квириты заимствовали у греков традицию украшать голову во время торжеств и пиров венками, но надевать их имели право лишь взрослые граждане. Юношам это было запрещено. Ими увенчивали лишь победителей-триумфаторов. Для изготовления использовались не только натуральные растения – листья, ветки, цветы, но и искусственные – из шелка, металлических пластин, сильно надушенные ароматическими веществами. Ценились красиво сплетенные венки. Большое значение имел сорт и цвет растений. Листья дуба, мирра, лавра символизировали гражданственность, силу и власть. Венки сочетались с налобными повязками.

Благодаря тому, что Гай останавливал чуть ли не каждую проходившую или проезжавшую женщину и пытался с ней заигрывать, Иуда сумел разглядеть вблизи многих представительниц высшего римского общества.

Идеальными качествами во внешности римлянки были объявлены величественность, медлительность и определенная статичность. Прекрасной считалась фигура с округлой линией плеч, широкими бедрами и плоской грудью. Излюбленным колоритом был светлый, особенно после того, как в Риме появились белокурые рабы – германцы. Поэтому волосы квиритки окрашивали в светлые золотистые тона или носили парики такого цвета.

Костюм патрицианки, как и плебейки, по своему характеру и силуэту во многом был схож с мужским. Матрона должна выглядеть монументально, двигаться плавно и величественно. Конечно, облачения рабыни, гетеры, аристократки или женщины из народа отличались и качеством ткани, и украшениями, и манерой их носить. Но суть костюма оставалась у всех одинаковой.

Нижней и домашней одеждой служили различного вида туники, обычно шерстяные («туника интима»), длинные и довольно широкие. Узкие платья надевали только девушки в день свадьбы. Обыкновенно тунику опоясывали.

Поверх туники знатные дамы надевали верхнюю одежду – столу, напоминающую тунику, но более широкую и элегантную. К ее подолу пришивали плиссированную оборку – институ. Стола могла быть без рукавов или с короткими рукавами. Подпоясывали ее под грудью. Появляться в общественных местах без нее считалось неприличным.

Сочетание этих двух одеяний римлянки разнообразили комбинацией тканей разной фактуры и плотности, различной длиной рукавов, искусным декоративным оформлением столы. По низу ее обшивали плиссированной оборкой, подпоясывали с напуском, который создавал изящные пропорции.