Страдание
Шрифт:
— Было бы странно, если бы мой отец продал дом, в котором я выросла.
Натаниэль приложил голову к волосам Мики:
— Я мало помню о доме, в котором жил до семи лет, а после у меня никогда его не было. До настоящего времени.
— Что случилось, когда тебе минуло семь? — спросила Джулиет.
Натаниэль отстранил голову от Мики и ответил:
— Мать умерла от рака, а отчим до смерти забил моего брата. — Он выдал эту информацию, словно у него не было к ней никакой эмоциональной привязанности; чисто сухие факты. Я таким же тоном рассказывала о смерти своей матери, когда мне было восемь — большую часть времени.
— Мне жаль, Натаниэль. Я бы не спросила, если бы знала. —
— Все нормально, — отмахнулся он. — Тебе неоткуда это было знать.
— Машина, — предупредил Никки.
— Прямо перед нами, — откликнулась я, с участившимся пульсом.
— Что? — спросила Джулиет, повернувшись обратно, и едва-едва увернулась от столкновения с капотом машины, что выехала перед нами. Она вернула контроль над управлением и буркнула:
— Простите.
— Не оглядывайся больше назад, — попросила я. — Просто рули, о’кей?
— Просто…. — Я видела, как ее руки сминали руль. — Просто это так грустно.
— В машине полно грусти, — сказала я.
— О чем ты? — не поняла она, в этот раз воспользовавшись зеркалом заднего вида, чтобы посмотреть на нас.
Я вздохнула. Сама начала, черт возьми.
— Я потеряла мать, когда мне было восемь.
Я ждала, что и Никки внесет свой вклад, но он молчал и внимательно вглядывался в темную дорогу. Его прошлое было таким же трагичным, как и у Натаниэля, но рассказывать или нет — решать ему. А заставлять его говорить, я не собиралась.
— Даже представить себе не могу, что потеряла бы свою мать в столь раннем возрасте.
Мика положил руку мне на плечо, а руку Натаниэля пристроил на своем бедре, как это обычно делают пары. Так мы оба уютно устроились возле него.
Джулиет свернула в пригород, со старыми, скромными домами. Большая их часть была построена в стиле «ранчо», с большими, в отличие от городского района, задними дворами. Но у некоторых виднелись совсем махонькие дворики, потому что их дома были зажаты между каменными стенами. Это напомнило мне, что где-то здесь в темноте высятся горы.
— Так странно находиться в районе, который никогда раньше не видел и направляться к маминому дому, — проговорил Мика.
— Ничего удивительного, — отозвалась Джулиет, сворачивая в тупик из больших домов.
— Я сам виноват, что не поддерживал связь, — ответил Мика.
Мы с Натаниэлем обняли его, прижавшись ближе:
— Ты сделал, что должен был, — сказала я.
— Ты защищал их от психопата, — поддержал Никки.
— Спасибо, — улыбнулся Мика.
Джулиет может и хотела спросить о каком психопате говорил Никки пока она парковалась на подъездной дорожке, но распахнулась дверь дома и в дверном просвете, словно в каком-то семейном фильме, показалась мать Мики. Я почувствовала, как он напрягся рядом со мной, но не в плохом смысле. Натаниэль потянулся открывать дверь.
Никки остановил его:
— Подожди, пусть остальные встанут на позиции.
— Никто на вас не выпрыгнет из дома тети Бэй, — сказала Джулиет.
— Может и нет, — ответил Никки, — но осторожность не помешает.
— Телохранителям полагается быть параноиками. Мы вроде как за это им и платим, — пояснила я.
— Я бы и не поверила, что вы в них нуждаетесь, пока не увидела как повели себя Берти и Джейми; это было ужасно с их стороны.
Никки отстегнул ремень безопасности:
— Никто не выходит, пока не подойдут к их дверям.
— Я тоже? — спросила Джулиет.
— Нет, ты не наша работа, — ответил он.
— Ура, — буркнула она и потянулась к дверной ручке.
Он
дотронулся до ее плеча:— Пока нельзя.
— Ты сказал, я могу выйти.
— Я сказал, что тебе не нужно ждать пока к твоей двери подойдет охранник, но я пока не разрешал тебе открывать свою дверь.
— Почему?
— Так все внутри машины окажутся в зоне видимости и будут отличными мишенями.
Плечи Джулиет поникли и можно было почти почувствовать, как мир стал представляться ей более пугающим и опасным. Она повернулась в темном салоне и посмотрела на Мику:
— И так тебе приходится жить все время?
— Это мера предосторожности, — ответил он.
— Именно поэтому ты не хотел возвращаться домой? Думал, что подвергнешь остальных опасности?
— Отчасти, но теперь у меня достаточно людей, чтобы плохие ребята дважды подумали. Они увидят Никки и остальных и поймут что я под охраной. И будут знать, что если навредят моей семье, то не уйдут безнаказанными. — Голос Мики был очень спокойный, пока он это говорил, такой разумный. Мне нравилось это в нем, что он такой безжалостно-практичный, прямо как я.
— Хочешь сказать… — начала Джулиет, но Дев уже стоял у моей двери, а Арэс у двери Натаниэля, и я практически чувствовала Брэма позади автомобиля. Я стала замечать, что иногда, прикасаясь к Мике, могла почувствовать верлеопардов нашей группы. Они распахнули двери и мы вышли, направляясь к открытой двери дома. Мама Мики к тому времени уже спустилась по ступенькам и спешила нам навстречу. Я нисколько не удивилась, что Бэй Морган нетерпеливая женщина, особенно после того, как увидела ее махач в больнице. Люди с таким темпераментом редко ими бывают. Мне бы следовало знать.
В окружении телохранителей мы вошли в новый для нас дом. Мать Мики вела его внутрь. Мы отправили его вперед встретить ее. Арэс остался с ним. Мы с Натаниэлем держались за руки, Дев с Никки находились по обе стороны от нас. Брэм замыкал шествие, оглядываясь в темноту. Возможно не так Мика планировал вернуться домой, но если сможем выкроить для его отца какое-нибудь чудо, то оно того стоило.
Глава 18
У нас было время осмотреться в самой просторной комнате, которая являлась одновременно и гостиной и столовой. У одной стены располагался кухонный гарнитур, отделенный барной стойкой со стульями по обеим сторонам. В дверном проеме, в конце длинного коридора, появилась молодая женщина, направляясь к нам. Ее вьющиеся, темно-каштановые волосы ниспадали на плечи. Она была чуть выше метра шестидесяти, стройная и изящная, за исключением одного пункта. Грудь у нее была прямо пропорциональна мужскому достоинству Мики, словно природа решила восполнить их несколько деликатную внешность. Но, по крайней мере, Мика мог скрыть свое достоинство под одеждой. У Бэт же — а это должна была быть она — очевидно, имелись проблемы по скрытию своих достоинств.
Она шла через комнату, а в глазах уже наливались слезы. Мика пошел ей навстречу. Она почти упала в его объятия, обвив руками за шею, и зарыдала. Он держал ее, похлопывал по спине, пытаясь успокоить.
Я услышала ее голос:
— Я знала, что ты приедешь. Джерри сказал, что ты не посмеешь, но я знала, что так и будет.
Кто-то тихо позвал:
— Бэди, ты в порядке?
Бэт отстранилась, яростно вытирая глаза, пытаясь спрятать слезы, и повернулась к стоящему в коридоре маленькому мальчику. Словно ореол торчащие во все стороны золотые кудри и идеальный тон кожи могли получиться только от смешения определенных генов. У него были большие глаза, как у Джерри и их матери, но цвет — светло-карий, намного светлей, темно-карих глаз Бэт.