Страдание

— Хорошо, — согласилась Бэй. — Нам натаскали столько еды, что сможем прокормить небольшую армию. — Она быстро вскочила на ноги, словно у нее уже был заготовлен план. Она была готова или сменить тему, или убедиться, что вокруг меня будет столько маленьких, милых детишек, сколько возможно. Словно их крошечные тельца источали какие-то феромоны, способные запустить мои биологические часы. Я видела Фрост и Фэн, они были милые, но этого недостаточно.

Глава 20

Тремя часами позднее мы опять были в больнице, а отец Мики очнулся. Он вытащил здоровую руку из-под одеяла и, взяв ее, Мика поднес к своей груди и прижал к сердцу.

— Майк, — сказал он слабым из-за лекарств голосом. Врачи не до конца еще вывели их из его организма, чтобы он только смог поговорить со своим сыном.

— Пап, мне так жаль.

— Почему?

— Ты знаешь, что я люблю тебя, маму, Бэт, Джерри… и остальных детей.

Я посмотрела на лицо его отца. Он моргнул, и глаза его были так похожи на Микины, за исключением того, что были карими, хотя у Мики когда-то тоже были такие.

— Ты знаешь?

Мика кивнул:

— Как только увидел Фрост, маме и Таю пришлось мне все рассказать.

Его отец улыбнулся, и улыбка эта была хорошей, полной любви и счастья, даже в таком состоянии.

— Мы и не думали, что она настолько будет на меня похожа.

Мика еще крепче прижал руку отца к себе, кивая немного чаще, чем следовало, будто не доверял своему голосу. Мы с Натаниэлем стояли в углу палаты, держась за руки. Хотя и предпочли бы подождать снаружи, но Мика захотел, чтобы мы вошли с ним. Его мать набралась храбрости и осталась ждать в холле.

— Ты не расстроился из-за своей матери, Тая и… — он тяжело сглотнул, закрыл глаза и судорожно выдохнул, — и всего остального.

— Нет, совсем нет.

— Джерри все еще злится.

— Джерри всегда злится.

Его отец улыбнулся и слегка кивнул, но по его лицу прошла судорога. Ценой этого разговора стало почти полное снятие его с анальгетиков.

— Давай позову медсестру; тебе больно.

Он снова тяжело сглотнул и судорожно выдохнул:

— От болеутоляющих я отключаюсь, а я не хочу все пропустить.

— Хорошо, — сдался Мика слегка хриплым голосом, но он не плакал. Он будет сильным ради отца, потому что в этом весь Мика. Натаниэль сильнее сжал мою руку. Я посмотрела на него и увидела, что глаза его блестят от непролитых слез. «Я не заплачу, не здесь, не сейчас, не перед Рашем Каллаханом. Я ведь могу никогда больше не увидеться с отцом Мики, не хочу при этом залиться слезами. Я не заплачу, черт все подери».

— Кто это? — спросил он, глядя на нас.

— Это Анита и Натаниэль.

Мы подошли ближе к кровати, все еще держась за руки.

— Маршал Анита Блейк, — сказал его отец.

— Да, — подтвердила я.

Эти карие глаза, так похожие на Микины, переместили взгляд на Натаниэля. Меж его глаз образовалась морщинка, словно он слишком упорно думал как бы что-то сказать.

Мика отнял одну руку от отца и протянул ее нам. Я взяла его за руку и потянула за собой Натаниэля. Мика объявил:

— Мы живем втроем уже почти три года. — Он скривил губы в легкой усмешке. — Я думал, вы с мамой не одобрите наши отношения с Натаниэлем.

Его отец засмеялся, но смех этот быстро оборвался судорогами, прошедшими по всему его телу. Как будто он боролся с тем, чтобы не скорчиться от боли.

Мика выпустил мою руку и потянулся к экстренной кнопке:

— Отец, давай я все-таки вызову медсестру.

— Нет. — Он сжал руку Мики достаточно сильно, чтобы напряглись мышцы предплечья. Он посмотрел на сына с яростью, почти гневом. — Нет, — повторил он.

— Хорошо, хорошо, — сдался Мика и снова положил руку поверх руки отца, словно желая быть к нему настолько ближе, насколько это возможно.

— Как ты узнал, что я здесь? — спросил его отец.

— Мама позвонила Аните.

Раш посмотрел на меня и это был тот самый взгляд, взгляд копа. Взгляд, который скрывает почти все эмоции, но оценивает тебя, и видит больше, чем доступно обычным людям.

— Она обратилась к ней, как женщина к женщине, — сказал он.

— Да, — ответила я.

Он улыбнулся:

— Я читал о вас, маршал. И как прошло это обращение к вашей женской сущности?

— Я сделала, что она хотела. Привела сюда Мику, — улыбнулась я.

Его улыбка растянулась чуть шире:

— И правда. Спасибо вам.

— Всегда пожалуйста. Я бы хотела оказаться здесь при других обстоятельствах, сэр.

— Как и я, и не надо назвать меня «сэр», я — Раш.

— Тогда не надо называть меня «маршал».

Он еще раз глубоко вздохнул и было видно, каких усилий ему стоило сделать это спокойно:

— Тогда Анита.

— Да.

— И Натаниэль, — добавил он.

— Да, сэр, — отозвался Натаниэль.

— Зови меня Раш.

— Раш, — повторил Натаниэль и крепче сжал мою руку.

— Мама сказала, что ты знаешь, почему я так ужасно отнесся к вам десять лет назад.

Раш обратил взгляд на сына:

— Я видел несколько фотографий, что Химера сделал с другими семьями. И понял, почему ты так поступил.

Я хотела спросить, насколько плохо он с ними обошелся, но сейчас было не время и не место для подобных вопросов. Я наверно как-то дернулась, потому что Раш посмотрел на меня:

— Спрашивай, — сказал он.

— Какие фотографии?

— Он занимался убийствами и пытками по всей стране, до того, как приехал со своей шайкой в Сент-Луис. У федералов есть досье на эти преступления, они просто не знали кто, или что, совершал их на протяжении долгого времени. — Его тело содрогнулось на кровати и он сильнее сжал руку Мики, не из любви, а словно в качестве поддержки.

Напряженным от боли голосом, Раш произнес:

— Не надо медсестры, пока не надо.

— Не хочу тратить ваше время, говоря о полицейских делах, — сказала я.

— Хотите знать, почему кто-то из федерального бюро показал мне это досье. — Его голос вновь стал обретать силу, но лицо все еще оставалось напряженным.

— Да, — ответила я.

— Да, — сказал Мика.

Он окинул на нас двоих взглядом, и на его лице снова появилось коповское выражение. Он посмотрел на меня. В его глазах проявилась сила личности и я помолилась, чтобы мне удалось увидеть его в полном здравии.