Страдания юного Вертера. Фауст (сборник)

Архиепископ

Пусть канцлер вышел. Я, епископ, – пред тобой. Тревога за тебя, мой сын, владеет мной. С отеческой к тебе я укоризной строгой.

Император

Какая у тебя в столь ясный день тревога?

Архиепископ

В счастливый этот час владеет горько мною Сознание, что ты в союзе с Сатаною. Хотя на первый взгляд упрочен твой престол, Ни к богу ближе ты, ни к папе не пришел. Узнай он, как достиг ты снова воцаренья, Он поразит твой край громами отлученья. Ведь не забыты им еще те времена, Когда, взойдя на трон, простил ты колдуна И милости лучом, склонясь челом венчанным, Коснулся головы, противной христианам. Покайся между тем, и в грудь себя ударь, И лепту скромную дай церкви, государь. Места, в которых след оставил осквернитель Победой колдовства, отдай ты под обитель С окрестной полосой, с лесами и горой, Поросшей по краям травою луговой, С ключами, бьющими сквозь каменные глыбы, Со множеством озер, богатых всякой рыбой. Чем шире будет мера щедрости твоей, Тем и прощенье будет ближе и верней.

Император

Безмерно потрясен свершенным прегрешеньем. Где хочешь, проведи границу тем владеньям.

Архиепископ

Чтоб след кощунства смыть, во-первых, нужно нам Всевышнему на той горе воздвигнуть храм. Тот храм провижу я, и мысленному взору Рисуется: в лучах восхода блещут хоры, Крестом посереди два корабля сошлись, Молящихся как бы приподымая ввысь. Они по паперти проходят богомольно, Их благовест из сел сзывает колокольный, В долинах далеко гудит церковный звон, И грешник кается, молитвой обновлен. В присутствии твоем уже в предвосхищенье Я храма этого свершаю освященье.

Император

Прославь зиждителя и этот храм построй, Очисти от греха дух отягченный мой. Надеждою одной и то я окрыляюсь.

Архиепископ

Как канцлер, в записи я дарственной нуждаюсь.

Император

Формальный акт составь, пожалуйста, ты сам, Как будет он готов, я подпись тотчас дам.

Архиепископ

(откланивается, но перед выходом снова возвращается)

И храму в собственность отдай доход старинный. Повинности крестьян, налоги, десятину. Свой дар увековечь и храму сделай вклад. Поддерживать его потребует затрат. А чтоб начать скорей святилища закладку, Часть вражьих денег дай нам в качестве задатка И даром отпусти для стройки матерьял. Мы убедим народ с амвонов, чтоб не брал, Спасая душу тем, никто за перевозку И доски нам возил, и камень, и известку.

(Уходит.)

Император

За близость с магами плачусь я тяжело; Расходов из-за них все множится число.

Архиепископ

(снова возвращаясь, с глубоким поклоном)

Прости, о государь! Ты отдал чародею Морские берега. Но, чтоб спасти злодея, Заставь отступника на все века отсель Его святейшеству платить налог с земель.

Император

(с досадою)

Земель ведь нет еще. Они в пучине моря.

Архиепископ

Кто правом облечен, ждать для того не горе. Довольно слова с нас, дай обещанье нам.

(Уходит.)

Император

(один)

Послушаться, так им все царство я раздам.

Акт пятый

Открытая местность [177]

Странник

Да ведь это липы те же! Как я счастлив их найти В вековой их мощи свежей После стольких лет пути! Да и хижина сохранна, Кров гостеприимный мой В дни, когда на холм песчаный Был я выброшен волной. Но хозяева лачуги Ныне живы ль, добряки? Ведь уже тогда супруги Были оба старики. Кротким людям без гордыни Я скажу ли: «Мир чете, Находящей и поныне Утешенье в доброте»?

177

Эта картина, как и все последующие, входит в состав пятого действия, над которым Гёте работал в разные годы (начиная с 1797 и кончая 1830 годом).

Бавкида [178]

(старая-престарая бабушка)

Тише, милый гость! Беседой Ты разбудишь старика. Долог сон теперь у деда, А работа коротка.

Странник

Слов найти не в состоянье, Что могу тебя опять За твои благодеянья С благодарностью обнять! Это ты, Бавкида, та же, Кем я к жизни возвращен?

178

Филемон и Бавкида – имена мифологической древнегреческой патриархальной четы; престарелые крестьяне, они жили и трудились в неизменной дружбе и любви друг к другу. За радушный прием, оказанный посетившим их под видом странников олимпийцам, они были вознаграждены долголетием и единовременной смертью: их бедная хижина была обращена в храм, при котором они состояли жрецом и жрицей. Гёте назвал их именами героев своей лирической увертюры к заключительному действию «Фауста». – Странник, монологом которого открывается сцена, – отнюдь не олимпиец, а простой смертный, некогда воспользовавшийся гостеприимством престарелых супругов.

Выходит ее муж.

Ты ли, часть моей поклажи В море спасший, Филемон? Только ваш огонь сигнальный, Колокола звон с земли От погибели печальной Мне спасенье принесли. Я пойду с вершины склона На морскую даль взглянуть И, коленопреклоненный, Облегчу молитвой грудь.

(Идет вперед по дюне.)

Филемон

(Бавкиде)

Нам на стол накрой мгновенно, Вынеси его в цветник. Перед общей переменой Станет, верно, гость в тупик.

(Подойдя к страннику.)

Где бушующей пучиной Был ты к берегу прибит, Вместо отмели пустынной Густолистый сад шумит. Стар я стал сидеть в дозоре По ночам на маяке, А тем временем и море Очутилось вдалеке. Умные распоряженья И прилежный смелый труд Оттеснили в отдаленье Море за черту запруд. Села, нивы вслед за морем Заступили место вод. Червячка пойдем заморим, Скоро солнце ведь зайдет. Парусников вереницы, Предваряя темноту, Тянутся, как к гнездам птицы, Переночевать в порту. За прорытою канавой Моря синяя черта, А налево и направо — Населенные места.

Втроем за столом в саду.

Бавкида

Взглядом приковавшись к дюне, Ты не скушал ни куска.

Филемон

В наши чудеса, болтунья, Посвятила б новичка.

Бавкида

Да, поистине загадка Эти наши пустыри. Тут нечистая подкладка, Что ты там ни говори.