Страх и отвращение предвыборной гонки – 72
Шрифт:
Ред.: Когда это было?
ХСТ: Вскоре после шести… По центральному времени. Так вот в чем дело… 17:00 по восточному времени… Нет, 19 по восточному времени, извините, и 16 по калифорнийскому… Это было действительно все к тому времени. К 18:30 не было ни одного человека в «Холидей Инн», кто не знал бы, что произошло. Там никогда не стояло вопроса о победе, но, когда люди начали осознавать масштабы поражения, это был шок… А предупреждение уже было… Я не уверен, но… Сначала это было, когда поступили результаты из Огайо… Нет, из Иллинойса… Правильно, это был Иллинойс… Когда Иллинойс проиграл 11 пунктов, по всем словно пробежала дрожь, потому что в Иллинойсе у них находился Джин Покорни, их лучший организатор. Он был настоящим волшебником. Он тот, кто сделал предварительные выборы в Висконсине. И Иллинойс был ключевым штатом, так что они отправили туда своего лучшего человека. Они должны
Ред.: Фрэнк Рейнольдс, Брюс Мортон?
ХСТ: ABC-TV и Брюс Мортон из CBS… Настроили свои камеры, поставили свет в вестибюле и вели репортаж. Вокруг собралась притихшая толпа, наблюдавшая за ними, и их голоса были единственными, которые вы могли услышать, и они передавали…
Ред.: У кого они брали интервью?
ХСТ: Они не брали у кого-то интервью. Это было жутко, вы могли выйти из пресс-центра, пройти через вестибюль из лифта в бар… Там была огромная толпа в вестибюле, и только один человек говорил, и вы слышали этот голос: «Настроение в штаб-квартире Макговерна… чрезвычайное потрясение и шок… царит уныние… прямо сейчас… Иллинойс только что провалился… Калифорния ушла, Нью-Йорк ушел…» Они перечисляли эти катастрофы, и вы знали, что их лица и то, что они говорят, сейчас на экранах телевизоров по всей стране… Это было похоже на похороны по телевидению.
Часов в восемь я сидел в кафе и ел гамбургер… Нет, это был гороховый суп… Я не хотел есть, но кто-то настоял на том, чтобы я поел… Я был подавлен. И тут вошел Джон Холум. Я увидел, что он плачет. А это не тот человек, которого вы ожидаете увидеть плачущим на людях. Я сказал, почему бы ему не сесть и не выпить пива или поесть немного горохового супа или чего угодно… А он сказал: «Нет, я думаю, что настало время пойти наверх и написать заявление». Он шел писать заявление Макговерна о признании поражения и… Видно было, что он вот-вот снова заплачет… И вот что он сделал: он повернулся, вышел из кафе и сел в лифт.
Я думаю, что Макговерн проспал первые объявления результатов. Холум разбудил его и спросил, что он хотел бы сказать. И… Макговерн сначала очень хладнокровно читал то, что написал Холум… Он напечатал первый вариант, потом разбудил Джорджа и сказал: «Вот оно… Примерно в десять часов мы должны поехать в “Колизей” и… сделать это». Это был гигантский зал, где ждала большая толпа, в основном молодых сторонников Макговерна, и вся национальная пресса и телевидение.
Ред.: Но сначала он прочитал то, что Холум написал для него.
ХСТ: Да… Это был единственный раз, когда Макговерн сломался. Он потерял самообладание и… и… и в течение нескольких минут не мог говорить. Потом взял себя в руки… И с этого момента был самым крутым человеком в этом месте. Все остальные вокруг сломались. Это было жутко — находиться там тем вечером.
Ред.: Какова была реакция Манкевича?
ХСТ: Ну, Фрэнк прилетел рано из Вашингтона. По плану должны были прилететь два самолета… Манкевич отправился на небольшом учебном самолете с… Я забыл, кто еще прибыл с ним. Большинство лучших людей должны были прибыть на втором самолете, как только закроются избирательные участки на востоке… Но, когда началось это дерьмо, они отменили полет… Гэри Харт так и не появился в Су-Фолсе, хотя его жена ждала его там, в «Холидей Инн»… Рик Стернз… Эли Сигал… Хэл Химмельман — никто из них так и не покинул Вашингтон.
Ред.: Почему нет?
ХСТ: Ну… Потрясение было таким сильным, что они не захотели показаться.
Ред.: Но Манкевич прилетел?
ХСТ: Он вылетел на первом самолете, рассчитанном на четырех человек, и я помню, что видел его один или два раза, но не поговорил с ним в ту ночь… Это была не та ночь, когда хочется любопытничать… Не тот случай, когда хочется с кем-то поболтать.
Ред.: Как Манкевич выглядел? Как он переносил это?
ХСТ: Как и все остальные… Ошеломленный, с застывшим взглядом… Просто нечего было сказать… Сильнейший шок… Вы понимаете… Полный разгром… И, насколько я помню, 10 или 15 человек из нас остались в пресс-центре смотреть окончательные
результаты других выборов по всей стране примерно до четырех или пяти утра. Помню, когда Эгню появился на экранах, я чем-то швырнул в телевизор. Это была пивная банка…Ред.: Вы швырнули пивную банку в телевизор, когда Эгню появился на экране?
ХСТ: Да… Такое было настроение. Я вел себя резче других, но такое настроение было даже у прессы. Я думаю, это было лучшим выражением того, что испытывала пресса, которую Макговерн проклинал на всем пути до конца кампании и уже после кампании…
Ред.: Извините, кого проклинал Макговерн?
ХСТ: Макговерн возложил большую часть вины за свое поражение на прессу. Он сделал это перед выборами и до сих пор делает это. Случай с Иглтоном настроил его против прессы. Он думал, что они распинают его и не трогают Никсона… И он был в какой-то степени прав. Но он проигнорировал тот факт, что был предоставлен сам себе и совершил все эти грубые ошибки, которые пресса не могла оставить без внимания… В то время как Никсон не был предоставлен сам себе и не совершил ни одного промаха… По крайней мере, ни одного, за который в него могла бы вцепиться пресса. «Уотергейт» произошел тоже незадолго до этого, и Washington Post работала над этим делом со всей возможной отдачей. Но Макговерн в течение всей кампании обвинял прессу в том, что она злоупотребляет «открытостью его кампании», как будто он распахнул свой дом для гостей, а они пришли, зассали весь пол, стащили столовое серебро, изнасиловали детей и все в таком духе… Но я думаю, один из лучших примеров того, как чувствовали себя люди из прессы той ночью, можно увидеть на этих нескольких листах бумаги, которые я нашел в пишущей машинке около пяти утра в пресс-центре. Я блуждал по отелю… Спать не хотелось… потому что это означало бы сдаться… Казалось, что если подольше не ложиться спать, то еще может произойти что-то хорошее… Но Колорадо оказался единственным светлым пятном во всей стране в ту ночь…
Ред.: Почему?
ХСТ: Там проиграл Гордон Эллот, сенатор-республиканец, ярый сторонник Никсона… Его с очень небольшим отрывом обошел Флойд Хаскелл, никому не известный демократ… А еще там было проиграно проведение Олимпийских игр, что тоже стало победой…
Ред.: Там был референдум?
ХСТ: Да. Они вышвырнули зимние Олимпийские игры из Колорадо, что стало страшным потрясением для Торгово-промышленной палаты, этих жадных говнюков… А потом я позвонил в Аспен, и оказалось, что мы… Ну, вы знаете, Аспен был единственным округом в Колорадо, где победил Макговерн… И там была еще одна вещь… Я забыл… О, Пэт Шредер, либералка, женщина-адвокат, которая избила бывшего окружного прокурора, который был действующим конгрессменом.
Ред.: Где это произошло?
ХСТ: В Денвере.
Ред.: Тоже в Колорадо.
ХСТ: Да, но остальная часть страны, за исключением Массачусетса, была бесконечным кошмаром. Какое-то время в пресс-центре еще появлялись люди, которые пытались писать или без энтузиазма тыкать в клавиши пишущих машинок… Но никто не писал в полную силу, мы просто смотрели телевизор и пили, и я увидел эту неоконченную статью… Она просто валялась рядом. Одна страница была еще в машинке, остальные лежали на столе рядом с ней, и я думаю, что это очень хорошо выражает чувства большей части прессы в отношении кампании Макговерна… Я понятия не имею, кто ее написал… Там не было имени автора. Это был черновой набросок, который просто оставили на столе, не завершив… Сначала я нашел одну страницу и подумал: «Хм-ммм, где же остальное?» Так что я пересмотрел все бумаги на столе и сложил все это вместе…
Ред.: Ну, давайте включим его сюда со следующим сообщением тому, кто написал его: «Мы надеемся, что Вы свяжетесь с Барбарой Баргоувер в Straight Arrow Books для того, чтобы мы могли оплатить Вам этот фрагмент надлежащим образом и получить авторское разрешение и подтверждение для будущих изданий книги». Далее следует фактическая рукопись, которую обнаружил доктор Томпсон тем утром.
…жестокое поражение ранило сенатора Макговерн более глубоко, чем могло бы ранить кого-то другого. Его стремление стать президентом было вдохновлено не столько простой жаждой власти, сколько XXXXXXXXXXX убеждением, что стране хххххх требуется новое направление, свежий взгляд на ее идеалы и, возможно, прежде всего, народное единство, в котором, как он чувствовал, она особенно нуждается. Он часто говорил о «кризисе духа» в Соединенных Штатах, но ххх американцы в подавляющем большинстве продемонстрировали, что они не согласны с ним. Даже молодежь.