Страхи академии

Он сел. В лаборатории никого не было. Вероятно, Ваддо услышал какой-то особый сигнал тревоги и не стал никого будить. Что в очередной раз указывало на узкий круг заговорщиков.

Он огляделся. Чтобы выбраться из капсулы, ему пришлось отодрать от тела несколько датчиков и питательных трубок, но здесь ничего сложного не было.

Ясатир! На полу лежало большое неподвижное тело. Гэри встал на колени перед ним и пощупал пульс. Едва ощутимый.

Но первым делом — выручить Дорс. Ее капсула стояла рядом и он включил систему оживления. С виду все было в порядке.

Ваддо наверняка схимичил с панелью контроля, чтобы любой техник, взглянув на приборы, ничего не заподозрил. Еще и сплел какую-нибудь басню: супружеская пара, которая решила погрузиться надолго. Ваддо, конечно, предупреждал этих чудаков, но они стояли на своем, и вот… Какая трагедия!

Ресницы Дорс затрепетали. Он поцеловал жену. Она вздохнула.

И сделал знак, который для сатира значил: «Тихо». А потом повернулся к Ясатиру.

Кровь залила пол вокруг неподвижного тела. Гэри удивился, что теперь не может различить по запаху составляющие крови, а ведь сатиры могли. Как много потеряли люди!

Он стащил рубашку и наскоро перевязал рану. Вскоре дыхание Ясатира стало ровнее. Дорс уже полностью пришла в себя, и он помог ей освободиться от проводов и трубок.

— Я пряталась на дереве и вдруг — бум! — сообщила она. — Как хорошо! Как ты…

— Нам нужно идти, — оборвал он. Они вышли из лаборатории.

— Кому мы можем доверять? — спросила Дорс. — Кто замешан в… — и тут она увидела Ваддо и запнулась. — Ого!

Глянув на ее лицо, Гэри едва не расхохотался. Мало что могло заставить ее удивиться.

— Это твоя работа?

— Ясатира.

— Никогда бы не поверила, что сатир способен… способен…

— Вряд ли кто погружался так надолго. И не в таких трудных условиях. После всего, что было с нами… ну, это произошло само собой.

Они подобрали оружие Ваддо и внимательно рассмотрели его. Стандартный пистолет, с глушителем. Ваддо не хотел никого будить на станции. Это обнадеживало. Здесь наверняка найдутся люди, которые их поймут и поддержат. Он направился к зданию, где проживал обслуживающий персонал.

— Постой, а что мы будем делать с Ваддо?

— Я иду за доктором.

Доктор проснулся сразу, но Гэри сперва отвел его в лабораторию и показал Ясатира. Врач залепил его раны, что-то вколол и сказал, что с сатиром все будет в порядке. И лишь тогда Гэри предъявил труп Ваддо.

Доктор страшно разозлился, но у Гэри был пистолет. И Гэри просто показал оружие. Не сказал ни слова, просто показал.

Говорить ему совершенно не хотелось, и он не знал, сможет ли когда-нибудь избавиться от этой новоприобретенной молчаливости. Когда вы не можете разговаривать, вы более сконцентрированы, погружены в собственные размышления и переживания. Погружены.

В любом случае Ваддо уже мертв.

Ясатир неплохо его обработал. Оглядывая страшные раны, доктор только качал головой.

Зазвенела сигнализация. Голова болела нестерпимо. Появилась шеф безопасности. Увидев ее реакцию, Гэри понял, что она не входила в число заговорщиков. «Значит, Потентейт здесь ни при чем», — вяло подумал он.

Но что это доказывает? Имперская политика — штука сложная… Все это время Дорс смотрела на него как-то странно. Он не понимал, почему, пока не вспомнил, что повел доктора сначала к сатиру, а затем — к Ваддо. Ясатир — это он сам, между ними установилась прочная связь, хотя он не смог бы описать это состояние словами.

И когда Дорс захотела выйти за стены станции и найти Красотку, он сразу поддержал ее. Они вместе принесли Красотку на станцию и вернули из далекой дикой тьмы.

ЧАСТЬ 6 ТУМАНЫ ПРОШЛОГО

ГАЛАКТИЧЕСКАЯ ПЕРВОБЫТНАЯ ИСТОРИЯ — …когда люди начали экспансию по Галактике и началась эра длительных войн, все ранние записи были уничтожены, и человечество утратило сведения о своем происхождении. На многих планетах произошли такие грандиозные перемены, что позже не удалось отыскать никаких свидетельств о существовании иных, более древних, цивилизаций. Вероятно, такие цивилизации существовали, хотя доказательств тому не осталось. Некоторые ранние историки верили, что, по крайней мере, одна разновидность доказательств сохранилась и до наших дней: электромагнитные записи. Предполагается, что неведомые цивилизации оставили их в плазменных потоках или звездных протуберанцах, а значит, расшифровать их прежде не представлялось возможным, поскольку технологии путешественников между звездами не достигли нужного уровня. Даже современные исследования пока не обнаружили ничего определенного. В любом случае, высокий уровень радиации в центре Галактики — где энергетическая активность наилучшим образом подходит для хранения магнитных формообразований — затрудняет любые исследования и ставит под сомнение любые возможные результаты. Существовала еще одна теория: эти сведения могли сохраниться в каких-то банках данных о ранней истории, но записаны они древним компьютерным кодом, и потому их пока не обнаружили. Теория настолько спорная, что всерьез ее никто не воспринимал. И все же остался главный вопрос: почему, вырвавшись в глубокий космос, человечество не нашло никаких следов разумной жизни в Галактике…

«ГАЛАКТИЧЕСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ»

Глава 1

Вольтер сердито нахмурился.

Неужели она и вправду уступила ему, сдалась? Или это просто умелое притворство? «Жанна, ты ли это?»

Конечно, ему это нравилось: шумная возня в колючем сухом сене, любовная игра жарким августовским полднем на самой верхушке сеновала, в большом старом амбаре.

Щебечет какая-то птица. Жужжат насекомые, теплый ветер доносит запахи леса. Она приподнимается на локте, ее волосы облаком ложатся на его плечи. Аромат ее локонов заставлял его трепетать от возбуждения.

Но…

Стоило ему хоть на секунду усомниться, как все это отодвинулось куда-то вдаль, умерло, исчезло. Такой себе вид извращенного онанизма, ошибочная самовлюбленность, стремящаяся воплотиться в жизнь. Неплохо задуманная, но совершенно нереальная.

Поэтому когда он обнаружил, что сидит на огромной женской ладони под теплыми солнечными лучами, то немедленно усомнился в реальности происходящего. Его овевал нежный ветер пряного дыхания.

Жанна, выросшая в пятьдесят раз, что-то ворковала. Пухлые гигантские губы касались в поцелуе всего его тела, а язык щекотал и облизывал Вольтера как огромный сладкий леденец.

— Надеюсь, ты не слизала мои программы, отвечающие за иронию? — спросил он.

Жанна-великанша пожала плечами.

— Запросто, — ответила она. — Для этого мне всего-навсего нужно крикнуть посильнее…

Рука Жанны быстро пошла вверх, так что Вольтера прижало ускорением к поверхности ладони.

— Твои драгоценные иронические программы пока у тебя. Это я!

Он поморщился.

— Ничуть. Ты похожа на Левиафана!

— Неужели так плохо?

— Мне всегда больше нравилась… небольшая и легкая ирония.

И он презрительно фыркнул. В ту же минуту Жанна бросила его. Он полетел вниз, в раскаленное озеро лавы, которая откуда-то появилась под ногами.

— Прости, — быстро сказал он. Достаточно громко, чтобы она успела подхватить его, но в то же время достаточно спокойно, чтобы не потерять остатки чувства собственного достоинства.

— Давно бы так.

Пылающее озеро тут же превратилось в лужу грязи. Он опустился на твердую землю. Жанна стояла рядом, уже вернувшись к нормальным размерам. Юная, свежая. Воздух вокруг ее благоухал, словно после весенней грозы.