Страхи академии

— Я не позволю…

Тебе нравится думать о себе как о философе? Слова заполнили все вокруг. Акустическая волна прошла над ними и завернулась, словно огромная страница небывалой книги. Вольтер глубоко вдохнул и спросил:

— Это вы мне?

Еще тебе нравится думать о себе как о проницательном знатоке возможностей. И словесных игр.

Жанна попыталась поразить наступающую волну, но звук отбросил ее меч и спокойно покатил дальше.

Тебе нравится думать о себе как о знаменитости даже в таком далеком времени и пространстве.

Огромные давящие стены катились мимо, словно какой-то великан гнал их вниз с пепельного безликого неба.

— Это вызов? — крикнул Вольтер.

Одним словом, тебе нравится думать о себе.

Жанна рассмеялась. Вольтер зарделся.

— Плевал я на тебя, кляузник!

Словно в ответ, эвклидово пространство вспучилось…

И теперь он стал пейзажем. Где-то внизу бурлила горячая вулканическая магма, а его кожа была бугристой и шершавой. Ветры драили его кожу. Его разъедали ручьи и реки. Горы возносились из его плоти, словно гигантские прыщи.

Где-то закричала Жанна. Он вскинулся, разломал геологические пласты, разметал почву и увидел ее. Жанна превратилась в высокую гору, на ее вершине покоились белые снега, а основание распирала горячая лава.

Над ними кружили оловянные облака. Он ощущал присутствие неведомых чуждых сознаний, но какая-то связь меж ними все-таки существовала.

«Суперсознание? — подумалось ему. — Суммирующий алгоритм?»

Кружащийся серый туман опустился на весь Трентор. Вольтер ощутил, чем он кажется этому туману: раздробленная жизнь, электронные импульсы в разрозненных машинах, которые перекачивают информацию за краткий промежуток времени. Настоящее состояло из электронного полотна, которое ткали сотни разных процессоров. Они не жили в настоящем, они оперировали прошедшим, чтобы создавать будущее.

Было что-то странное — не видимое, но вполне ощутимое для Вольтера — между электронной реальностью и этим туманом, спокойным и вездесущим. Самому туману он казался набором мгновений, которые только, и ждали, когда их воплотят в жизнь, и были не чем иным, как прикладной нумерологией.

А потом он увидел, что представлял собой туман.

Он попытался сбежать, но горы не бегают.

— Они… другие, — отчаянно крикнул он Жанне.

— И чем же они отличаются от нас? — удивилась она.

— Мы, в конце концов, происходим от людей. А они нет.

Глава 2

Каким-то чудом, но им удалось стать собой, вырваться обратно.

На мгновение чуждый туман покрыл склоны горы. В следующее мгновение Вольтер уже сумел выдернуть себя и Жанну наружу. Но пока мимо них плыли серые волны мертвого моря, он не переставал повторять, что им необходимо… переродиться.

— Мы превратим себя в детей? — удивилась Жанна, стараясь не смотреть вниз, где странные волны, больше похожие на прозрачные трупы, перетекали друг в друга. Вероятно, туман таким образом демонстрировал свою сущность, напоминая о человеческой бренности. Туман не рассеивался и, видимо, собирался затравить их насмерть.

— Неподходящая метафора. Мы должны создать и спрятать собственные копии.

Он поднял руку, и Жанну пронзила стрела-знание…

Повторы, Дубликаты или Копии, которые запечатлеют часть твоего существования. Древние верили, что Копия, электронное "Я" идентично Оригиналу и что Оригинал должен осознавать, что Повтор принадлежит вечности. Своего рода электронное бессмертие…

— Мы должны скопировать себя, чтобы выжить, когда нас поглотит туман? Да я лучше изрублю их на куски!

Вольтер засмеялся.

— Если это будут твои копии, они сумеют управиться с твоим мечом. У них будут такие же защитные программы, как у тебя и у меня… Лучше договоримся с ними. Я больше полагаюсь на разумный подход.

— Копии?.. Ничего не понимаю.

— Можно рассчитать и сгладить «ошибку копирования», если углубиться в логические построения. Сейчас я приведу простенький пример. Представь, что тебе пообещали, что после смерти ты обретешь электронное бессмертие. Ты должна отвалить за такое благодеяние кучу денег. А потом они говорят, что мгновенное воспроизведение невозможно, что они воскресят тебя когда-то в будущем, неизвестно когда. После чего твой энтузиазм быстро проходит. Потому что люди подсознательно стремятся продлить существующую жизнь, а не начинать все заново в неизвестном будущем.

— Ясно. — Жанна чихнула в кулак, уверенная, что так поступают настоящие дамы. Полупрозрачные туманные струи все напирали, усиливая давление.

— В конце концов, Копии живут для себя, а не ради умершего Оригинала. Потому на Тренторе и по всей Империи это считается незаконным. — Вольтер вздохнул. — Моралисты! Ничего-то они не понимают. К запретному всегда руки тянутся. Потому в Сети Трентора полным-полно всяких искусственных сознаний.

— Они все незаконны?

— Все, кроме тумана. Туман… хуже всего.

— Но если Копия — тот же человек, то почему…

— Ах! Противоречие копирования высказано в известном в древности парадоксе Левинсона: «Как только Копия достигает совершенства, она начинает защищать себя».

— А что в этом такого…

— Если Копия совершенна — и никто не может отличить ее от Оригинала, — она стремится обратить Оригинал в свой дубликат, ясно? Другими словами, совершенная Копия уже не просто совершенная Копия, потому что она стремится не сохранить, а стереть особенности Оригинала — а значит, не достигается самое главное предназначение копирования. Совершенная копия человеческого интеллекта не может избежать этого парадокса, он заложен в подсознании.

Жанна схватилась за голову.

— Логические ловушки! Ты похож на августинцев!

— Это еще не все. Сейчас…

На горизонте появился гигантский Вольтер в бархатном жилете и направился в их сторону. Он горой навис над Вольтером и прогремел:

— Я действительно копия, но я постиг природу тумана, с которым вы сражаетесь.

— И что? — крикнула Жанна.

— Я был сотворен не так давно, но мой Господин… — вежливый поклон в сторону маленького Оригинала, — направляет мое познание.

— Он быстро учится, — скромно молвил Оригинал. Копия продолжала громыхать:

— Короче, я описал этот туман в моем шедевре «Микромегас» Увы, у меня нет копии, а то бы вы мгновенно поняли, о чем идет речь! Я изобразил там двух гигантов, один с Сатурна, а второй — с Сириуса.

— Ты думаешь, что этот туман пришел… — начала Жанна.

— Он появился из приграничных районов Империи, сконденсировался и стал туманом. По мере расселения человечества этот туман все сгущался, рос, ширился по Галактике, словно погребальная песнь. Он очень древний, странный и совсем не похож на нас. В «Микромегасе» я написал, что вся Природа, все планеты подчиняются общим извечным законам. И конечно, только маленькое животное пяти футов ростом не желает подчиняться этим законам, а живет как ему вздумается, следуя своим капризам и прихотям.